– Пошли. Приехали.
Возможно, под влиянием легкого любопытства, а, возможно, по привычке делать то, что ему говорят все вокруг, но не то, что хочет он сам, Аран молча отстегнул ремень своими онемевшими пальцами и вышел из машины. Он выкинул окурок в урну и поднял голову на небоскреб, до головокружения, как мифический колосс, уходящий в высоту и теряющийся в темноте ночного неба. Гард уже направился к стеклянным дверям и помаячил сидящему за стойкой рецепции ночному портье, который тут же подошел и открыл кнопкой раздвижные двери.
– Господин Гард, вечер добрый!
– Привет, Барт, – он, не останавливаясь, махнул ему и прошел внутрь, кивнув Арану сбоку, чтобы следовал за ним. – Ничего, если мы тут подсохнем? До нитки промокли. Дождь переждать надо.
– О чем разговор, без проблем!
Аран проследовал за сокурсником, кивнув в приветствии пожилому человеку в униформе и с беджом «Бартош», который вежливо ему улыбнулся. Сейчас Аран искоса с подозрением вглядывался в Артура Гарда, который вел себя несвойственно своим высокомерию и надменности, постоянно выказываемым при встрече с Араном. Он с ухмылкой переговаривался с охранником по разным мелочам, пока шел к рецепции, а затем перегнулся через стойку и вытащил откуда-то ключи.
– Вы в склады? – спросил Бартош, показывая рукой на ключи. – А то еще тут офисы работают. Аудиторы засиделись, у них, говорят, сдача на следующей неделе. Не хотите туда подняться?
– Не, к ним я точно не хочу, – усмехнулся Гард, отряхивая свое пальто от дождевых капель. – Нам туда, где полотенца и горячие напитки. Чертов дождь.
– Весь вечер идет, но, глядишь, через полчаса перестанет, уже не так льет. Сварить вам и вашему другу кофе?
– Не, мы сами разберемся, спасиб.
Он уже куда-то направился, снова грубо схватив Арана за рукав, но потом снова развернулся к портье:
– Барт, будь другом, не говори никому, что я тут. Даже если отец сам лично спросит. Я сейчас не хочу с ними пересекаться.
– Я вас не видел.
Аран на ходу рассматривал высокие потолки и странные картины на стенах с изображением разноцветных геометрических фигур и клякс краски. Справа прямо со стены сбегала тонким слоем вода в узкий резервуар, по обеим сторонам которого стояли вазы с невысокими пальмами.
– Работаешь тут? – без особого интереса спросил Аран, только чтобы уже нарушить молчание.
– Нет, – не оглядываясь на него, ответил сокурсник. Сейчас он шел чуть впереди по коридору, прокручивая на пальце ключи, – но однажды буду. Здесь компания моего отца.
– Где? На тех верхних этажах?
Гард обернулся, и Аран снова заметил тень превосходства в его выражении и его голосе:
– Везде. Все здание принадлежит ему, – он снова отвернулся. – И не оно одно.
– Пф, – цинично прыснул Аран, – а у меня рыбки в детстве были.
Артур остановился у нужной двери, открыл ее ключом и включил свет при входе.
– Это типа хозяйственной комнаты тут, – объяснил он, проходя внутрь и включая настольные лампы. – Тут компания хранит весь хлам, нужный и ненужный. Хотя… таких складских офисов тут море.
Аран медленно прошел внутрь, неуютно поежившись от неприятного прикосновения своей холодной мокрой одежды. Артур продолжал без перерыва что-то рассказывать.
– Это, можно сказать, любимая комната во время деловых переговоров. Каждый раз на совещании отец говорит секретарше: «Милочка, сделайте-ка нам кофейку, да покрепче, если вы меня понимаете», а она ему: «Ой, да, с удовольствием!», – он передразнил женский голос, и губы Арана невольно дрогнули в усмешке. – И скорее в эту комнату, а потом возвращается уже на совещание с бутылкой виски. Понимаешь? У них каждое совещание – это маленькая попойка.
