Он так спешил в джаз-бар! Никакой пешей прогулки, сразу на автобус! И буквально ворвался в подвальчик, едва не сбив с ног какого-то выходящего посетителя.
– Уф, успел! – выдохнул он, упершись руками в колени и пытаясь отдышаться, и вслушался в выступление квартета на сцене, доигрывающего последние аккорды своего концерта. Аран успел различить блюзовые нотки и растянутое окончание какого-то слова в микрофоне Лины.
Когда все смолкло, он, все еще тяжело дыша, отрешенно улыбаясь, проговорил самому себе:
– Красиво.
К нему тут же подбежала Кристин и полностью увлекла его сознание своим бесконечным щебетанием. Она то и дело тыкала пальцем в его грудь, возмущалась по поводу его долгого отсутствия, тут же рассказывала, какую программу подготовила для его дальнейшего изучения музыки, и что-то говорила, говорила, говорила.
– Ян, привет, – с улыбкой махнул Аран. Кристи носилась вокруг стойки, на время перебегала к столикам или музыкантам, тут же возвращалась, чтобы снова встряхнуть Арана своей непринужденной болтовней. Аран снова посмотрел на бармена и усмехнулся:
– Вот это я понимаю: выговориться. Мы все очень мелко мыслим.
Ян солидарно усмехнулся, но ради собственной безопасности предпочел увлечься своими бокалами.
Здесь было хорошо. Как дома. Сделав глубокий успокаивающий вздох, он снова улыбнулся: «Я дома».
Скоро музыканты присоединились к Арану за стойку, где Ян уже выставил четыре чашки для чая, с которым он сейчас возился.
– О, рад видеть снова! Арни, кажется? – заметил его Серж.
– Привет! – улыбнулся он. – Почти. Аран.
– А, точно! Не обессудь, память плохая на имена. Не так часто тебя можно тут в девять видеть, а!
– Ха, я даже три последних нотки застал у вас! Красиво!
– Это называет аккорды. Не нотки, а аккорды. Аккорд состоит из нескольких нот, чаще три, но это не правило. Бывает мажорный или минорный. Хочешь знать, как построить аккорд?
– Конечно, – радостно, но немного потерянно ответил Аран.
– Ян, а можно мне, пожалуйста…
– Да, да, бумажку и ручку. Знаю. Один момент. Держи.
– Благодарю! Давай на примере пианино, понятнее всего. Вот это клавиши.
– О, ты попал, парень! – в шутку посочувствовал Арану заглядывающий в рисунок друга Матеуш. Серж не обратил внимания и продолжил рисовать клавиши:
– Двенадцать клавиш – одна октава. Она бывает большой, малой, контроктавой и так далее, но нам это не нужно. Выбираешь ноту, от нее отсчитываешь четыре ноты под второй палец, от второго пальца отсчитываешь три ноты под третий палец. Вот это – мажор. А если нота – три ноты – четыре ноты, то это будет минор. Усек?
– Здорово! О, Серж, а знаешь, что я спросить хотел? Только сейчас вспомнил. А есть гитары под левую руку? Ну, для левши, я имею в виду. Они ведь отличаются, да?
– У нас ведь двадцать первый век, сейчас все есть.
– Только деньги плати – и все можно, – вступил в разговор Матеуш.
– Да ты даже Джима Хендрикса вспомни! Или Пола Маккартни хотя бы! Левши!
– Так они звезды. С их деньгами она сама играть будет, – цинично парировал Матеуш.
– Так, как играет Хендрикс, никто не сможет. Даже сам Хендрикс, – возразил Серж. – Ты когда-нибудь слышал его перебор в проигрыше?
– Так, кто-нибудь остановите Сержа, сейчас ведь как начнется про Хендрикса! – взмолился Матеуш.
– Да вас теперь всех ничем не остановишь. Музыканты! – покачал головой Ян.
Аран подумал, что про него уже все забыли, и снова ненавязчиво спросил:
