Я последовал за ним – он безжизненно лежал на полу, ударившись затылком о чугунную батарею.
Далее я потерял голову. Я вернулся в квартиру и признался жене, что я только что убил брата своей любовницы. Она, я уже говорил – умная женщина, и я смог в этом в очередной раз убедиться. Не сделав мне ни малейшего упрека, она немедленно сосредоточилась на решении проблемы.
– Ты ударил его? – спросила она.
– Нет, только оттолкнул.
Она подумала.
– Это необязательно говорить полиции.
– А что мне сказать, если они спросят, знаю ли я его?
– Говори правду, все равно выяснят. Но попроси сохранить в тайне. Это твоя частная жизнь, она никого не касается.
Человек – существо слабое, трусливое; я поддался уговорам жены. Она еще порекомендовала, чтобы я положил в карман трупа пятьсот крон и сказал, что юноша приходил ко мне просить денег в долг, что исключило бы мотив убийства, но этого я делать не стал – я все-таки юрист и знаю, что означает подделка улик. Вызвав полицию, я объяснил, что, да, между нами произошла небольшая ссора, но в итоге мы мирно разошлись, я вернулся в квартиру, и тут услышал в подъезде сильный шум, вышел снова и обнаружил его там, этажом ниже, на полу. Никто в моих словах сомневаться не стал – все меня знают, мой авторитет в юридическом сообществе достаточно высок. Даже Роксана поверила. Сразу после того, как полиция удалилась, я поехал к ней. Жене я обещал, что это будет наша последняя или, вернее, предпоследняя встреча.
– Мне надо взять на себя похороны, – сказал я ей.
– Это неизбежно?
– Да, я чувствую, что это – мой долг.
Она подумала.
– Может, ты и прав. Если будешь избегать похорон, то этим как будто признаешь себя косвенно виновным.
Так и случилось, что с матерью Роксаны я познакомился в крематории. Я поздоровался с ней, выразил соболезнование, но сразу заметил, что она не слушает, а потрясенно смотрит на меня.
– Роксана, оставь нас на минутку вдвоем, – сказала она.
И, когда Роксана отошла, она спросила:
– Ристо, неужели ты не узнаешь меня?
Я действительно не узнал, с нашего знакомства прошло четверть века, но она напомнила мне кое-какие обстоятельства, и во мне пробудилось смутное воспоминание. В дни защиты диплома у меня был короткий роман с одной молодой филологиней; на самом деле, даже глупо называть это «романом», мы встретились лишь однажды, у меня тогда был предельно циничный принцип: ни с одной девушкой больше одной ночи. С трудом вспомнил еще, как я удивлялся тому, что она оказалась невинной.
– Ристо, я была тогда молода и неопытна, я даже не догадалась обратиться к врачу, пока не стало слишком поздно.
– Вы хотите сказать…
Я был не в силах говорить ей „ты“.
– Да, это твои дети. Родителям я сказала, что у меня был роман с одним латышом.
Мы смотрели друг другу в глаза, и это была страшная минута, притом что она даже не подозревала, что на самом деле случилось в подъезде.
– Роксана никогда не должна об этом узнать, – сказал я наконец.
– Да, разумеется, – согласилась она.
После окончания похоронной церемонии я сразу же сел в машину и поехал домой. Можете себе представить психическое состояние человека, который только что узнал, что он неоднократно занимался любовью с родной дочерью и убил собственного сына? В ту же ночь я вскрыл себе вены. Увы, жена была настороже и вызвала „скорую“…
Судья замолчал, молчал и я. На следующий день я выписал его из больницы, и через пару недель увидел в газете его некролог».
