ОСНОВАНИЕ ВЕРЫ. Опыт русского православного миссионера из Америки - страница 21

И, наконец, третий вопрос – о достоверности самого содержания текста: «Откуда мы знаем, что ещё тогда, 2000 лет тому назад, никто ничего не приукрасил, не добавил от себя, не перепутал и, в конце концов, просто не забыл?». Ведь если ещё первоначальные авторы описали событие неточно, неполно или неверно, от того, что оно копируется и повторяется из столетия в столетие множество раз, оно не становится сколько-нибудь достовернее. «Сколько ни повторяй “халва, халва”, во рту сладко не станет», – гласит древняя восточная пословица. Правда, современные психологи утверждают, что станет, но ведь самой-то халвы всё равно не получится. То есть, чтобы эти события для нас сегодня имели какой-то смысл и значение, надо, чтобы они ещё тогда были описаны именно так, как они происходили. Есть ли у нас сегодня достаточно оснований верить в достоверность фактов и событий, описанных в новозаветных текстах?

Все эти три вопроса почти два столетия тому назад ставил перед ищущим веры человеком замечательный русский православный миссионер, святитель Иннокентий, митрополит Московский и Иркутский, просветитель Аляски, переведший Евангелие на язык алеутов (и создавший ради этого алеутскую письменность): «Итак, прежде, нежели ты пойдёшь за Иисусом Христом, должен сделать следующее. Во-первых, внимательно испытать основание христианства, то есть те самыя книги Св. Писания, на коих основана наша православная вера: узнать, [1] откуда оне произошли, кто и когда их написал, [2] как они сохранились и перешли к нам, и [3] почему оне называются божественными и священными, и проч.»[53] Само основание христианства видел он покоящимся на достоверности происхождения, сохранности и, собственно, содержания того исторического документа, из которого нам известно о Боге во Христе, и призывал ищущего веры к пытливому исследованию этого основания.

Само же исследование, чтобы быть продуктивным, должно проводиться в соответствии с требованиями соответствующего предмету познания научного метода, каковых на сегодня известно ровно два. Естественные науки – физика, химия, биология и т. д. – естественно, пользуются естественно-научным методом, который в данном случае оказывается совершенно не неприменим, ибо его требованиями являются наблюдаемость события, контролируемость среды, повторяемость и т. д. Он вообще не применим к уникальным историческим событиям, поскольку история отвечает на вопрос не «как бывает?», а «как было?», то есть имеет дело с событиями, не обязательно закономерными, а сплошь и рядом совершенно исключительными. К уникальным событиям истории применяется, соответственно, научно-исторический метод, заключающийся в приведении свидетельств, документов, артефактов («вещественных доказательств») и логических доводов в пользу некоего неповторимого исторического явления (не важно, двухнедельной или двухтысячелетней давности), необходимых и достаточных для компетентного и безучастного решения о том, насколько вероятным и достоверным оно является. Поскольку речь в новозаветном тексте идёт именно о таком уникальном событии истории, то к ним – и к тексту, и к самому событию – пытливый ум имеет полное право применить весь исследовательский аппарат исторической науки. Важно лишь не забывать при этом, что никакое количество представленных свидетельств не может «заставить» человека принять то или иное решение по поводу достоверности или ложности события, но лишь обеспечивает исследователя основанием для личного и ответственного ответа на поставленный вопрос. Так ведь и Исаак Ньютон не видел всех на свете падающих яблок, однако на основании наблюдения за всеми теми яблоками, которые он видел падающими, сделал вывод о законе