Строго говоря, французские академики судили в духе своего времени. Наука только-только стряхнула с себя церковные тенета, начиналась эпоха технической революции. Преобладали научный оптимизм (вера в то, что вскоре удастся найти объяснение всем тайнам мироздания) и суровая борьба за научные критерии знания (отвергались любые факты, которые невозможно было измерить с помощью существовавших тогда приборов). В тоже время теория «мирового эфира», частным случаем которой была теория «животного магнетизма», была отвергнута физиками только в конце XIX века, чтобы вновь смутить умы физиков и астрономов XXI века.
Вердикт по Месмеру оказал большое влияние на развитие медицины, на двести с лишним лет главенствующими стали «механистические» теории, описывающие человека как некую биологическую машину. А тезис Рене Декарта: «Cogito, ergo sum – я мыслю, следовательно, существую» окончательно победил антитезу Баадера «Cogitor ergo sum – я мыслюсь, следовательно существую». Человек был вырван из мироздания и препарирован – его инстинкты и само его тело были признаны «животными» и, следовательно, порочными. Возможно, медицина сумела бы много раньше преодолеть следствия «декартовского расщепления», если бы идеи Месмера были признаны. В таком случае укоренился бы холистический подход и психосоматическая медицина появилась бы минимум на сто лет раньше.
Месмер разочаровался в научных институтах, решение французских академиков напомнило ему о давнишней несправедливости. Еще в Вене Месмеру довелось лечить фаворитку императрицы Марии Терезы. Девушка, слепая с четырех лет, была названа Мария Тереза Парадис в честь венценосной покровительницы. После курса лечения слепая прозрела. Однако, комиссия медицинского факультета Венского университета нашла, что она не излечена, а возвращение зрения ей лишь внушено. Вспомнился ему и поступок известного ученого, члена Лондонского Королевского общества Яна Ингенхауза. Академик был весьма доволен увиденным в венской клинике Месмера, что не помешало ему опубликовать о методе критическую статью.
Если научный истеблишмент не принял его идеи, то Месмеру нечего было больше делать в Париже. Он устал от борьбы, ему претили слава мессии и фанатичное поклонение последователей, а деньги как таковые его никогда не интересовали. Месмер уехал в Швейцарию и распространил слух о своей кончине.
Двадцать с лишним последующих лет Месмер вел скромную незаметную жизнь в маленьком городке, где служил земским врачом. Как в молодости, он вновь большую часть свободного времени посвящал музыке. Хотя большая часть современников (в том числе и многие последователи) поверила в кончину Месмера, трудно поверить, что он не вел некоторую переписку и не встречался с интересующими его людьми. Месмер выбрал покой, но не изгнание. Вполне вероятно, что рассвет блистательной швейцарской психологической школы был подготовлен в том числе и швейцарским периодом жизни Месмера.
Умер Месмер в 1815 году в своей постели в возрасте 81 года, пережив и крах французской монархии, и наполеоновские войны. По-другому окончили свои дни многие академики члены упоминавшейся выше комиссии. Большая их часть была казнена с помощью признанного академией изобретения – гильотины.
Одним из ученых, на мировоззрение которых оказали влияние научные идеи Месмера, был швейцарский философ, богослов, поэт, основатель физиогномики и психологической типологии Иоганн Каспар Лафатер (1741 – 1801).
