Особый ребенок: исследования и опыт помощи. Выпуск 9 - страница 14

Каждый раз те, кто борется за разнообразие, понимают, что в ответ на их усилия включаются механизмы деперсонализации и деиндивидуализации. Поэтому нам говорят: «Вы что, хотите отдельную программу для этих детей? А сколько это стоит?» И тут начинают взвешивать разные вещи, и начинают не понимать, что ценность человека и цена – вещи несовместные. В культурах полезности с их ориентацией на «эффективные контракты» мы все время занимаемся ценой, но не занимаемся ценностью. Цена и ценность – разные полюса.

А дальше нам говорят: «Мы вам хотим помочь. Зачем вам думать? Зачем вам разнообразие? Не лучше ли нас всех одеть в одну форму?» Как хорошо! А вы вспомните, где одевают в одну форму? Возьмите любой ГУЛАГ.

Я хочу задать вопрос, детально прописанный человеком, благодаря которому появилась (многие педагоги, к сожалению, это нечетко рефлексируют) «доктрина педагогики сотрудничества». Это произошло на даче писателя Анатолия Рыбакова, которого вы знаете как автора книг «Кортик» и «Дети Арбата», и которого социологи знают по произведению Леонида Ионина «Когда дети Арбата стали дедами». Там появилась педагогика сотрудничества, которую делали Ш. А. Амонашвили, С. Л. Соловейчик и многие другие «ведьмы» образования. В этой ситуации я хочу задать вопрос: что вы чувствуете, когда вам говорят: «Не надо программ»? Меня пугает, когда кто-то приходит и говорит: «А давайте, чтобы с ними побороться, сделаем Единый стандарт для детей с РАС!»

Как вы думаете, какая была мера дисциплинарного воздействия на человека в фашистских гетто, если вдруг женщина использовала косметику? Она в форме, у нее – номер, но она все-таки решила покрасить губы. Многие предполагают, что сажали в карцер. Нет, как описывает в романе «Желтый песок» А. Рыбаков, была одна мера воздействия: если ты – индивидуальность и не потерял себя, если ты не похож на других, то мера пресечения – это пресечение жизни. Почему? Потому что индивидуальностью трудно управлять, индивидуальность каждого непредсказуема.

Когда я говорю об этих вещах, я тем самым хочу подчеркнуть, что каждый раз, когда мы занимаемся «иным» как ценностью и поддерживаем разнообразие, мы выступаем по формуле замечательного физика Э. Шредингера, писавшего: «Я иду против течения, но поток изменится». Он один из создателей неклассической квантовой физики, и сказал это не как физик, а как личность, и для меня это невероятно важно. Поэтому я хотел бы перейти к еще одной группе явлений и последствий того, как культура стирает индивидуальность.

Один из эффектов, на который я хочу обратить внимание, назван замечательным создателем драматургической социологии Эрвингом Гоффманом «эффектом порочного круга». У него была тяжелая судьба, его супруга покончила с собой в психиатрической клинике. В своих исследованиях, проведенных в 1970-х годах, Э. Гоффман как автор теории фреймов, как один из ведущих социологов ХХ века изучает жизнь людей в психиатрических клиниках и рассуждает: является ли патологией то поведение, которое расценивается в психиатрических клиниках как патология. И далее замечает, что естественное поведение протеста понимается как психопатологическая симптоматика. Так что же это – клиническое нарушение или ответ на те внечеловеческие условия, в которые поставлен человек?

Феномен порочного круга для нас с вами невероятно важен. И когда культура вынужденно выбирает путь интернатов, детских домов (вспомните значение слова «интернирование»), задумаемся, не являются ли они учреждениями своеобразной защиты общества от «иных», непохожих на них людей? Как бы ни были гениальны люди в этих учреждениях, как бы они ни действовали – чтобы преодолеть эти учреждения, их «смирительную рубашку», надетую на культуру, чтобы прорвать этот круг, их усилий недостаточно. Я хочу обратить ваше внимание на те вещи, которые обычно остаются незамеченными. По сути дела, речь идет о социальной роли «иного» в культурах – не психиатрическое заболевание, а социальная роль того, кому ставится диагноз эпилепсия, шизофрения, маниакально-депрессивный психоз. Это не просто постановка диагноза, это – приписывание социальной роли. Таким образом, мы переходим к еще одному пласту явлений, которые надо учитывать – это пласт явлений стигматизации.