– Добрый день, кофе с собой? – за стойкой суетился высокий парень в фартуке. Он ловко подставлял чашки в кофемашину.
– Черный с корицей, – ответила я и оглянулась.
– К сожалению свободных мест нет.
Я вздохнула и собралась уходить, когда услышала знакомый женский голос. Девушка за столиком в глубине зала махнула рукой.
– Присаживайтесь ко мне.
Я заказала кофе и уселась на свободный стул рядом с новой знакомой. Она что-то рисовала в толстом ежедневнике, пока я ее разглядывала.
– Сколько ей лет? – думала я, глядя на короткую юбку и брекеты на зубах, – не больше двадцати пяти.
– Тоже любите черный кофе с корицей? – она подняла глаза и я удивилась их цвету. Он был и не синий, и не зеленый. Что-то морское.
– Это линзы, – хихикнула она, – я Валя, – представилась девушка.
Мы познакомились. Она оказалась студенткой художественного училища и готовила первую выставку в маленькой галерее напротив кофейни. Из ее сумочки торчал томик Мичио Каку и я подумала, что если бы в я в таком юном возрасте прочла что-то подобное, то, скорее всего, решила, что это просто сказка.
– Читали? – поймав мой взгляд, Валя достала из сумки книгу.
– Было дело.
– Что думаете об этом? – она прищурилась.
Мне не хотелось портить день и вступать с кем-то в дискуссии по таким скользким темам, как квантовая физика. Этот день я планировала провести расслабленно, наслаждаясь теплом бабьего лета и вкусным кофе, поэтому и я предпочла уйти от темы.
– Сказка, – ответила я.
– Понятно, – Валя быстро убрала книгу и продолжила рисовать в ежедневнике.
Я смотрела, как она водит острым карандашом по бумаге, потом, задумавшись о чем-то, крутит его между пальцами.
– Ой, сломала! – Валя смахнула остатки грифа и стала рыться в сумке в поисках нового карандаша, – ну вот, нет другого, – она расстроенно взялась за чашку, где остывал черный кофе.
– А у вас нет, случайно, ручки или карандаша? – девушка с надеждой посмотрела на меня, – мне надо дорисовать, пока я не забыла, – ну или фломастер.
Я заглянула в сумку. Не имея привычки носить с собой канцелярские товары, я сомневалась, что что-то подобное найдется. Но заглянув в боковой карман, я удивилась.
– Есть, ручка.
– Ой, спасибо, выручили, – она снова открыла тетрадь. Мне было интересно, что такого она боится забыть. Я, не стесняясь, заглянула.
На странице ежедневника была нарисована ладонь и на ней линии. Девушка аккуратно выводила их и подписывала. Цифры, буквы, непонятные знаки. Я сидела в недоумении и накручивала салфетку на палец, раздумывая, что это может быть.
Видя мою заинтересованность, Валя отвлеклась от рисунка.
– Это хиромантия, – сказала она и снова погрузилась в ежедневник.
– Что, простите? – не поняла я.
– Ну, я хиромант. Мне нужно нарисовать руку клиента, пока не забыла. А то вечером у меня с ним встреча, а я еще не поработала над прочтением его ладони.
– Над чем? – снова не поняла я.
Валя отложила ручку и смотрела на меня. Судя по всему, она ожидала, что знающая творчество Мичиу Каку, дама продвинутая в таких темах. И, наверное, разочаровала очередную волшебницу.
– Вы не знаете, что такое хиромантия?
– В общих чертах слышала, но не углублялась. Да и вообще, я думала, что этим не занимается уже никто. Да и на цыганку вы не очень похожи, чтобы гадать по руке.
Валя улыбнулась и блеснула брекетами.
– Смешная вы, – она продолжала хихикать, – я же художник, а не цыганка!
– Вот и я так подумала, – ответила я и сделала большой глоток кофе.
