... как бы ещё в этом расследовании на саму себя не выйти.
Сидя за деревянным столом в трактире, что на чудо оказался мне по карману, я ждала, пока мне принесут мой положенный обед, в виде похлёбки, лепёшки и чая, и с остервенением драла лист бумаги карандашом, выводя список подозреваемых.
С мыслями мешало собраться чувство тревоги. Как бы плохо у меня на Земле не было с математикой, а в этом мире, при моих скромных сбережениях, мои знания улучшились. В арифметике. Пять медяков за комнату на сутки, в которой уже сушилось моё бельё, заботливо мной развешанное везде, где только можно, включая дверцу ветхой тумбочки. Один за обед. Четыре монеты в остатке. Ни туда ни сюда. Никуда вообще. Даже ещё на день комнату снять не хватило бы.
Гудящую голову занимали однотипные арифметические вычисления и планы, как бы заработать в рекордные сроки.
— Лярд… — ругнулась я, осознав, что дважды прописала в списке одного и того же человека. Пришлось перечёркивать и снова пробегаться по списку глазами.
Сосредоточиться не получалось.
К ведьме пойти, что ли? Пусть мне для памяти чего даст… Ах, ну да, даст мне кто-то что-то бесплатно, как же. К ним лучше с пустыми руками не соваться.
Четыре монеты… Лярд, что я и правда буду дальше делать?
— Госпожа Лолли? — юркий паренёк, пробегающий мимо столов, отчего-то остановился, услышав моё ругательство. — Вы как? Помогли вам законники?
Сказать, что я обалдела, ничего не сказать.
Белобрысый мальчуган, лет четырнадцати, мял вязаную шапку на голове, явно большую ему по размеру, и красноречиво шмыгал носом. Смотрело на меня это дитё серыми, искрящимися глазами и странно смотрело — выжидательно.
— Это… Ты мне? — я на кой-то лярд оглянулась.
— Вам, госпожа.
Вновь уставившись на подростка, я потёрла лоб и переспросила:
— Как ты меня назвал?
— Лолли. — с недоверием отозвался мальчишка.
— Я Полли, но это ладно… — постучав пальцами по столу, я кивнула на скамью напротив. — Ты меня где-то видел, да? Знаешь меня?
Парнишка всё же стянул с белобрысой головы шапку и заправил волосы за уши:
— Барн осерчает. — промямлил пацан, покосившись в сторону трактирщика, стоящего за массивной стойкой чуть поодаль.
— Ладно-ладно, откуда ты меня знаешь? Где видел? — сбивчиво затараторила я, боясь спугнуть удачу.
— Так этогось… Вчера, получается. Мы торговое судно разгружали. У меня бочка укатилась. Меня смотритель выпороть угрожал, а вы вступились… Розги у него отобрали. Гоняли его по всей площади, словами странными, диковинными да заморскими ругались. А когда смотритель за законниками убежал, вы на корабль вернулись. Я бочку-то докатил, вернулся, а вы уже по площади бегали и кричали, что у вас перстень украли, законников требовали. Ну я и побёг к страже, а там инквизитор. Он со мной пошёл. Вам на выручку. Медяшку мне дал. Хороший человек. А вы на него с кулаками и словами бранными. Мне наказали ларец охранять. Я и охранял, пока вы инквизитора по площади розгами гоняли. И когда он вас гонял, я тоже стерёг ваш ларец. И когда вы кого-то в толпе углядели, прокричали: «По коням», убежали от инквизитора и стражи, тоже. Потом инквизитор пришёл. Затемно уже. Велел отдать ваш ларец, я и отдал. Он мне золотой подарил. Я мамке отдал. Она всю ночь плакала…
Я слушала мальчишку, открыв рот и до конца не веря его словам.
— Может, ты меня с кем-то перепутал? — с угасающей надеждой в голосе пропищала я.
