Остров Карачун - страница 3

Они признавали силу другого бога, некоторые в посмертии обретали вторую жизнь и несли службу в его страже. Туда брали тех, кто погиб в бою, не растратив волшбу, и получал второе предназначение. От службы можно было отказаться, уйти в Чертоги Мары, спуститься в ледяную бездну и обрести вечный покой, но мало кто говорил Чуру: «Нет».

Стражники Чура были сильны и могли противостоять любым опасностям – Авсень знал, к кому обратиться за помощью. Не сразу, но на южные земли снизошел покой. Самых озлобленных, не желавших внимать словам богов, отправили в Бездну Мертвых. Войны закончились, люди – с даром и без дара – и оборотни примирились. А ведьмы… Ведьмы всегда держались особняком, упрашивая Удельницу не обрывать нити их жизней в ежегодном полотне.

Андрей, который в пять лет превратился в умилительного бурого медвежонка, отучился в обычной школе и в Берлоге Велеса. Всех детей, имевших искру Дара, обучали в обязательном порядке. Для перевертышей, как их часто называли в народе, главным было приучиться жить в согласии с внутренним зверем. Уметь контролировать превращение, не впадать в безумную ярость при виде противника, не бояться огня и не причинять вреда людям. Огненных учили регулировать магический поток, менять размеры боевого шара, уменьшать накал и температуру природного оружия, уничтожать в собственных руках в случае крайней необходимости.

Островная Берлога Велеса считалась одной из лучших в стране. Карачун, населенный ведьмами, скальниками, оборотнями и волхвами, был поровну пропитан колдовством и современностью. Молодые медведи шли рядом с одноклассниками-колдунами, разговаривающими по сотовым телефонам, отражались в витринах темных магазинчиков с дремлющими черными котами и пучками трав, заходили в супермаркеты, дожидались возле кассы, пока огненный волх купит мороженое на всех..

В детстве Андрей заглядывал только в супермаркеты и кондитерские, а ведьмовские лавки обходил стороной. Колдовство старух, поклонявшихся Удельнице, Доле и Недоле, пугало его до дрожи и икоты. Иногда медвежонок так боялся, что Андрей неделями превратиться не мог – отзвуки древних наговоров, меняющих судьбу, становились непреодолимым барьером. Страхи усиливались перед сном, когда ему казалось, что под дверью детской стоит Удельница и щелкает огромными ножницами, решая, перерезать или не трогать нить его жизни. Со временем страх утих. Андрей принимал как должное, что мать ставит на кухне блюдечко молока домовому, вместе с отцом относил дубовое полено в костер Бадняка на городской площади, и торжественно доставлял в дом обгоревшую щепку, которую заворачивали в белую бумагу и прятали в кухонный шкаф. Ему казалось, что действия защищают его от щелканья ножниц – мама и папа сделают все правильно и Удельница не пришлет к ним злыдню, приносящую беды и ворующую годы.

Повзрослев, Андрей понял, что родители относятся к традициям равнодушно. Домового подкармливали по привычке, потому что так принято. Коляду и Живин день справляли, как не справлять? А вот за советом к ворожеям не ходили никогда.

«Пусть туристы на своей шкуре выясняют, правда ли у нас остров живых легенд. Пусть ищут входы в Бездну Мертвых и рассказывают, что видели в горах Карачуна, покупают травяные сборы и тарачки,– говаривал отец. – Мы и так перебьемся».

Страхи Андрей оставил за порогом детской спальни и средней школы. Он видел в лавках мешочки с травами: их надо было класть под подушку, чтобы провалиться в сон, в котором откроется путь на Кромку, пройти на изнанку мира и в ледяном зеркале Мары увидеть свое будущее. И сборы для настоев, умножающих силу – чтобы медведь ненадолго обретал яростную несокрушимость. Но родители у ведьм никогда ничего не покупали, и Андрею это и в голову не приходило. Еще и из-за запрета наставников, объяснявших, что неумеха к ледяному зеркалу не дойдет, затеряется в кошмарах, насланных Ведогонем, а слабый волхв после «эликсира бешенства» может больше никогда не превратиться, раз и навсегда истратив отпущенные Велесом силы.