Но когда уничтожила две булочки, остановилась, допила чай, духовка ойкнула. Притворно, конечно, но довольно громко.
– Ты ведь слышала слова Оталла, не так ли? – в лоб спросила я металлическую подругу. Наверное, будь она женщиной, пожала бы плечами. А так лишь дернулся противень.
– Да, – внезапная немногословность для духовки, что еще недавно без устали делилась сведениями и мнениями, разглагольствовала и шутила.
– И? – я лишь позже смекнула, что будто подражала кухонной утвари. Та хмыкнула, в своей обычной манере, но все-таки разродилась:
– Ну что сказать? Оталл не имел права склонять тебя к близости. Ты ведь еще не осталась на острове, как Татьяна. Тебе еще предстоит знакомство с другими женихами. Но наш замечательный колдун не сдержался. Наверное, ты сразила его на пляжной вечеринке. Признавайся, танцевала в своей излюбленной манере?
Ну вот как она догадалась?
Я лишь позже смекнула, что не задала вопрос вслух. Но духовка не разочаровала, впрочем, как и всегда.
– Сложно не догадаться… Оталл ведь рассматривал тебя в родном мире. И наверняка впечатлился танцами не меньше вчерашнего. Он рассказывал, что в детстве ты занималась балетом и двигаешься очень соблазнительно.
Я собиралась возмутиться вторжением Оталла во все мои жизни: до и после второго рождения, как он сам недавно выразился. Можно сказать, незаконным сбором сведений о моих детстве и юношестве… Я больше не сомневалась, что заплечник и хозяин острова – одно и то же лицо. Хотя доказать не могла и предъявить невидимому шутнику было решительно нечего. Он не прокололся ни разу. Проявился только когда спасал, ничего не говорил по поводу ироничных замечаний. Одним словом, очевидное и самое вероятное не всегда легко доказать.
Внезапно ко мне прилетели послания попаданок с шабаша.
Девушки наперебой твердили, что теперь никаких вечеринок со спиртным, только «приличные» посиделки с женской задушевной болтовней. Пока верилось с трудом. Особенно, учитывая, что почти все весточки содержали жалобы на похмелье. Кажется, одна лишь я избежала этой незавидной участи.
Мерилин кляла эльфийское вино, Эльвира поддакивала, добавляя, что «ушастики» не умеют ничего, связанного с весельем. Эльза присовокупила к посланию вздохи, а Наташа – охи.
Я предпочла согласиться с новой концепцией наших встреч. Обсуждение женихов, с последующим их осуждением и вынесением приговора, крепкий чай под морской бриз. Надеюсь, они не передумают. А вот музыку и танцы я бы оставила. И пусть Оталл наслаждается зрелищем.
Внезапно вспомнились наши вчерашние ласки, страсть и все остальное. Черт! Как же все сложно! Я не могу остаться с Оталлом, не посетив положенные миры, а он не в силах удержать на острове ни одну попаданку. Внезапно пришло прозрение, будто наши с блондином переплетенные тела, эмоции, порывы дали мне новые знания, а, может, позволили что-то предвидеть, понимать самостоятельно?
Остров жив только, пока существует равновесие между ним и мирами. А оно возможно лишь, если попаданки попробуют ужиться в каждом измерении, что нуждается в их магии и ауре. Не удалось – что ж, скатертью дорога. Но каждая из нас, угодив на остров, словно становится в очередь на экскурсию в измерения, которые способна вылечить. Если осталась в каком-то из них – не страшно. Но если вернулась на остров, обязана отправиться дальше. Девушки совершенно зря обижались на наш маленький тропический Рай. Остров, как и Оталл не властвовали над нашими перемещениями. Могли лишь выбирать очередность посещаемых миров. Менять ее, задерживать нас ненадолго для восстановления сил или выпихивать пораньше, для ума и трезвости. И больше ничего. Остальное решали родство магии, энергии и ауры.
