– Но у мистера Джойса не было извращенного воображения.
– Не было.
– И у тебя?
– Нет, – сказал Томас Хадсон. – Думаю, не было.
– А у вас испорченное воображение, мистер Дэвис? – спросил Томми.
– Не думаю.
– Вот и хорошо, – удовлетворенно произнес Том-младший. – Я директору так и сказал: ни у папы, ни у мистера Джойса воображение не испорченное, а теперь могу сказать то же самое и о мистере Дэвисе, если он спросит. Что до меня, он уверен, что мое воображение грязнее некуда. Ну и пусть себе так думает. Я знаю одного мальчика в школе, вот у него воображение действительно грязное, и разница между нами очевидна. А как звали мистера Паскина?
– Жюль.
– Скажи по буквам, – попросил Дэвид.
Томас Хадсон сказал.
– А что стало с мистером Паскином? – спросил Том-младший.
– Он повесился, – ответил Томас Хадсон.
– Ничего себе! – сказал Эндрю.
– Бедный мистер Паскин, – набожно произнес Том-младший. – Я помолюсь за него сегодня вечером.
– А я помолюсь за мистера Дэвиса, – сказал Эндрю.
– Делай это почаще, – сказал Роджер.
6
Этим вечером, когда мальчики улеглись, Томас Хадсон и Роджер Дэвис сидели в большой комнате и разговаривали. Для подводной охоты море было слишком беспокойным, и после ужина ребята отправились с Джозефом ловить окуньков. Домой они вернулись усталые и довольные, пожелали всем спокойной ночи и пошли спать. Некоторое время было слышно, как они разговаривали между собой, но это продолжалось недолго.
Эндрю боялся темноты, братья знали об этом, но никогда его не дразнили.
– Как думаешь, почему он боится темноты? – спросил Роджер.
– Понятия не имею, – ответил Томас Хадсон. – А ты не боялся?
– Вроде нет.
– А я боялся, – признался Томас Хадсон. – Это о чем-то говорит?
– Не знаю, – сказал Роджер. – Вот смерти боялся. И еще – как бы чего не случилось с братом.
– А я и не знал, что у тебя есть брат. Где он?
– Умер.
– Прости.
– Да нет, ничего. Это было давно, еще в детстве.
– Он был старше?
– На год моложе.
– А что случилось?
– Мы катались на каноэ и перевернулись.
– Сколько тебе тогда было лет?
– Почти двенадцать.
– Не рассказывай, если не хочешь.
– Вряд ли это пошло мне на пользу, – сказал Роджер. – Неужели ты в самом деле ничего не слыхал?
– Ничего.
– Долгое время мне казалось, что весь мир об этом знает. В детстве все чувства обострены. Вода была очень холодная, и брат не выдержал. Но хуже всего было то, что я спасся, а он нет.
– Бедняга Роджер.
– Не в этом дело, – сказал Роджер. – Просто в детском возрасте рано сталкиваться с такими вещами. И еще я очень любил брата и всегда боялся, как бы с ним не случилось беды. Вода и для меня была ледяной, но не мог же я оправдываться этим.
– Где это случилось?
– На севере, в Мэне. Кажется, отец так никогда мне этого не простил, хотя и пытался понять. А в моей жизни не было и дня, чтобы я не жалел, что это случилось не со мной. Но так жить нельзя.
– А как звали твоего брата?
– Дэйв.
– Черт! Так ты поэтому отказался от подводной охоты?
– Видимо, да. Хотя я часто этим занимаюсь. Тут никогда не знаешь заранее, как сложится.
– Ты уже достаточно взрослый, чтоб не говорить так.
– Я нырял за ним, но не смог найти, – сказал Роджер. – Там было глубоко, и вода ледяная.
– Дэвид Дэвис, – произнес Томас Хадсон.
– Да. В нашей семье принято первенца называть Роджером, а второго – Дэвидом.
– Ты справился с этим, Родж.
– Нет. С этим нельзя справиться, и раньше или позже приходится это признать. Мне стыдно за себя, как было стыдно за эту драку на причале.
