– Я всегда все упрощаю, – согласился Роджер. – Поэтому ни на что и не гожусь.
– Пошли спать.
– Я еще немного посижу – почитаю, – сказал Роджер.
Спали они хорошо. Томас Хадсон даже не проснулся, когда Роджер пошел спать на веранду. За завтраком стало понятно, что ветер улегся, небо было чистое, и все решили, что день как нельзя лучше подходит для подводной охоты.
– Вы с нами, мистер Дэвис? – спросил Эндрю.
– Разумеется.
– Вот и хорошо, – сказал Эндрю. – Я рад.
– Как ты, Энди? – спросил Томас Хадсон.
– Мне страшно, – признался Эндрю. – Все как обычно. Но с мистером Дэвисом все-таки не так страшно.
– Никогда не бойся, Энди, – сказал Роджер. – Это никуда не годится. Так меня учил твой отец.
– Учить все горазды, – сказал Эндрю. – Только и учат. Но я знаю одного по-настоящему умного мальчика, который не боится, – это Дэвид.
– Да будет тебе, – оборвал его Дэвид. – Воображение у тебя слишком сильное.
– А вот мы с мистером Дэвисом всегда боимся, – сказал Эндрю. – Возможно, мы умнее других.
– Дэви, будь осторожнее. Обещаешь? – попросил Томас Хадсон.
– Обещаю, папа.
Эндрю посмотрел на Роджера и пожал плечами.
7
В конце длинного рифа, куда в этот день они отправились на охоту, торчали железные обломки старого, развалившегося судна, его ржавые котлы выступали над водой даже в часы прилива. Сегодня дул южный ветер, и Томас Хадсон бросил якорь с подветренной стороны рифа, но не слишком к нему близко, и Роджер и мальчики вытащили маски и остроги. Остроги были самые примитивные, но разнообразные, изготовленные с учетом вкусов Томаса Хадсона и ребят.
Джозеф приплыл на лодке. Эндрю сел к нему, и они отправились к рифу, а остальные попрыгали в воду с катера и поплыли.
– Ты не с нами, папа? – крикнул Дэвид отцу, стоявшему на мостике катера. Прозрачная маска поверх глаз, носа и лба, с резиновым ободком под носом, за щеками и над лбом, удерживаемая тугой резиновой полосой, охватывающей голову, делала его похожим на персонажа из псевдонаучных комиксов.
– Я присоединюсь к вам позже.
– Смотри не задерживайся, а то всю рыбу распугаем.
– Риф большой. Всем места хватит.
– Я знаю здесь две ямы за котлами, они просто находка. Нашел их, когда мы были здесь одни. Их никто не знает, и рыбы там полно. Я решил не соваться туда до тех пор, пока мы все здесь не окажемся.
– Да, помню. Присоединюсь к вам примерно через час.
– Не полезу туда. Приберегу для тебя, – сказал Дэвид и поплыл за остальными, в правой руке он держал шестифутовую острогу из прочного дерева с двумя прикрученными леской зубьями. Он плыл с погруженным в воду лицом, изучая дно сквозь стекло маски. Это был мальчик-амфибия, и сейчас, когда Дэвид, почерневший на солнце, плыл, выставив наружу только мокрый затылок, он больше чем когда-либо напомнил Томасу Хадсону бобренка.
Он смотрел, как сын неспешно двигается в воде, загребая одной левой рукой и отталкиваясь длинными ногами, и время от времени – реже, чем можно было предположить, – поворачивает голову набок, чтобы сделать вдох. Роджер и старший сын плыли далеко впереди, сдвинув маски на лоб. Эндрю и Джозеф в лодке были по другую сторону рифа, и Эндрю еще не прыгнул в воду. Дул слабый ветер, бурый риф омывался светлой пеной, а вода за ним была темно-синей.
Томас Хадсон спустился в камбуз, там Эдди чистил картошку над ведром, удерживая его коленями. Через иллюминатор он поглядывал в сторону рифа.
