Я устроил серию эмоциональных всплесков, высказав всем в лицо правду. Создавал ситуации в зоне их ответственности, вынуждая их краснеть за свою работу и отношение к делу. А затем написал заявление об увольнении и ушёл на больничный. План сработал – моего помощника позвали обратно. Кстати, очень пригодились телефон, моя вовлечённость во все процессы и компрометирующие фотографии.
Я же, в свою очередь, познакомился с ребятами из района, где жил. Некоторые из них работали на том же заводе, но в других отделах. Среди них был один строитель (если можно его так назвать), и именно с ним я решил познакомиться с миром строительства.
Много времени ушло на поиск объекта, и меня неприятно поразил этот мир. Всё строилось на бесконечных суб- и пере-подрядах, а в итоге исполнитель был вынужден работать, нарушая все возможные условия.
Были даже очень перспективные возможности, которые человек упускал просто из-за своей лени. Меня удерживало лишь одно – я видел огромное количество возможностей. Но, как оказалось, их реализация была невероятно сложной из-за лживой системы.
Ещё одной причиной, по которой я оставался в этой среде, была совместная программа моего университета и General Motors по отбору младших инженеров среди студентов старших технических курсов. Я подходил идеально: уже работал в автопроме в отделе качества, знал английский, разбирался в автомобильном сленге и был студентом старших курсов.
Отбор занимал долгое время – сначала месяц на сбор анкет, затем месяц на предварительный отбор, потом месяц на собеседования. Из всех кандидатов должны были выбрать пятерых, отправить их на завод, а затем оставить только двоих.
Мой план был прост: поработать на стройках, а после отбора уйти на стажировку в GM. Моим преимуществом было то, что студенты не могли работать постоянно – им нужно было учиться. А я был заочником и мог работать полные смены. Именно поэтому я не хотел устраиваться официально и «пригвоздить» себя к новому рабочему месту.
Ожидание ответа от GM затягивалось, поэтому я продолжал работать на стройках. Так я съездил на Ладожское озеро и жил почти в маяке (заказчиком был смотритель маяка). Затем было ещё несколько заборов и злополучный вольер для собаки.
Надо было сделать вольер для собаки на территории строящегося частного дома. Суть в том, что территория сама по себе находилась в процессе облагораживания, а значит, с точки зрения техники безопасности, работы там были небезопасны. Там был склон от дома до забора. Пошёл дождь, и мы решили остановить работы, начав собираться. Я хотел забрать инструменты и спускался со склона. Вдруг я поскользнулся левой ногой, и всё тело резко полетело вперёд по склону, а вместе с этим начала увеличиваться и высота падения. Так как я поскользнулся на левой ноге, она полетела вперёд, а правая ушла назад под таз. В итоге я приземлился на правую ногу всем телом. Раздался такой хруст, что было эхо. От услышанного звука хруста и осознания, что там может быть что-то серьёзное, вплоть до торчащей кости, меня охватил страх, и я начал просто орать. Орать от боли и безнадёжности, а также от страха за дальнейшую жизнь в целом.
Со мной работал мой друг, камчатский мишка, большой парень. Он подбежал с не менее напуганным лицом и взял меня на руки. К моей большой радости, торчащих костей или чего-то из ряда вон выходящего видно не было. Но, конечно, боль чувствовалась. Я воспринял всё это как ушиб и был очень рад, как человек, который пробежал по лезвию бритвы и остался цел
