От мира сего - страница 8

Уже со школьных лет я поняла, что в жизни редко бывает что-то правильно. Хотя я училась в одной школе с первого по одиннадцатый классы, единственной учительницы, «как положено» в начальной школе у меня не было (в остальных классах параллели были). В пятом классе нам снова не повезло, классная руководительница умерла, не доучив нас полтора месяца.

Тот год был еще сложным и потому, что меня доставали двое учеников. Один мальчик постоянно бил меня по рукам в районе плеча, они постоянно болели, хотя синяки были редкостью. Один раз я пожаловалась медсестре, но это оказалось не в ее компетенции, и она предложила обратиться в больницу. Естественно, никуда дальше я не пошла. Так случилось, что с этим мальчиком я сидела на математике, и он заставлял меня решать контрольные и за него. А позади меня сидела девочка, которая постоянно тыкала в меня линейкой и тоже заставляла давать списывать. Уроки математики превращались в сущий кошмар, С пятерок я начала скатываться до троек на контрольных, потому что не успевала решать два варианта, да еще и давать списывать. К счастью, мама вмешалась, во всем разобрались, ребят пересадили. Но бить этот одноклассник меня продолжал ровно до того момента, когда я не выдержала и со всей силы укусила его за руку. Он обалдел, назвал меня чокнутой дурой, но лезть перестал.

Оглядываясь назад, можно сказать, что возраст с пяти и до десяти лет был самым нормальным для меня в части отношения со сверстниками и успешного взаимодействия в социуме.

В шестом-седьмом классах был переходный период. Тогда все классы перетасовали по успеваемости на сильных/слабых учеников. В восьмом снова перетасовывали классы, и снова изменилась классная руководительница. К счастью, она и довела нас до 11 класса. Считалось, что перетасовка учеников позволит создать более однородные по знаниям классы, и легче будет учить. Сильным можно давать углубленную программу, к слабым тоже применять индивидуальный поход. По факту же оказалось, что все это привело к тому, что более или менее дружные коллективы развалились и стали создаваться новые. Например, из нашего бывшего класса в шестой "А" пришли несколько мальчишек и только две девочки. Основной костяк составили ребята и девчонки из бывшего пятого "А". Кроме того, еще в пятом классе из четырех сделали три. Но они хотя бы были равномерными по численности. А после перетасовки в слабом классе оказалось около десяти учеников, зато в двух других более тридцати. Это было ужасно из-за кучи новых учеников. Хотя и здорово одновременно. Например, потому, что за весь шестой класс я у доски оказалась всего два раза – один раз на биологии и один раз на русском.

11 лет – такой возраст, когда начинают устанавливаться неформальные отношения в коллективах, но я об этом узнала слишком поздно. А тогда, в шестом классе, я просто не понимала, почему некоторые девочки начинают командовать, устанавливать свои правила. Это непонимание дорого мне обошлось. Я считала, что главные в школе – директор и учителя, а все дети между собой равны, и со своими наивными взглядами и нежеланием подчиняться правилам других детей попала в изгои. То, что я не интересовалась мальчиками, а увлекалась книгами, письмом левой рукой, двоичным исчислением, и как раз в этом возрасте познала всю прелесть игры в куклы, также не способствовало росту моей популярности среди сверстников. Им было не интересно со мной. Мне с ними. Я была нужна, только чтобы списывать у меня домашку. Причем, даже если давала, отношение от этого сильно не менялось. Травля стала моим спутником на следующие пять лет. Лишь к середине десятого класса ока как-то сошла «на нет», но и то время от времени случались неприятные инциденты, "розыгрыши", которые казались забавными шутникам, но никак не мне.