От Я до А - страница 14

С одним пацаном из дома я познакомился весьма своеобразно, но одновременно и знаково для своего детства. Время от времени батя заезжал домой на обед, оставляя рабочую «волгу» на мое попечение, сидя за рулем в которой, я мог поиграть и, конечно же, попонтоваться перед другими обитателями нашего двора. В один прекрасный день я восседал в машине, как король на троне, дверь была нараспашку, руки мои воображаемо управляли автомобилем, ноги не доставали до педалей. Вдруг рядом со мной появился худоватый, слегка кудрявый и горбоносый мальчик.

– Ты чего это тут сидишь? – хмуро поинтересовался он.

– А тебе какое дело? Хочу и сижу, – храбро ответил я. – И вообще иди отсюда, пока по кумполу не надавали!

– Че ты на!? – тут же вскинулся на меня он.

– Опа на!? – ответил ему я, выбираясь из салона наружу. Мы принялись другу не сильно пихать руками в грудь и плечи, приговоривая:

– Че ты на!? Опа на!?

Для понимания, это было обычное для пацанов нашего возраста выяснение отношений. Перейти на следующий, более кровавый и жестокий мордобойный уровень было страшновато и непонятно. Непонятно от того, чем все это могло закончиться, а страшновато тем, что можно было получить зуботычину в ответ. В итоге победила предсказуемая ничья, и мы, преисполненные осознания собственной охуенной крутости, разошлись каждый по своим делам. Позже я более полноценно познакомился с этим мальчиком, звали его Гия Ткебучава. Наполовину русский, наполовину грузин, он жил на четвертом этаже нашего дома, вместе с родителями тоже недавно переехав в малосемейку. Гийка стал еще одним моим другом на всю жизнь, привнеся в мое окружение дух интернациональности. Видимо, на самом деле недаром ходит молва, что всякая крепкая дружба начинается с потасовки либо размолвки. В моем случае это правило сработало целых два раза.

Войнушка

Игры в войнушку всегда были одними из самых интересных и увлекательных. Так как мы жили на девятом этаже, то компашка из нашего блока в лице пятерых членов ближе к вечеру обходила все остальные блоки, постепенно спускаясь вниз и вызывая на ратное поле всех мальчишек младшего призывного возраста. То есть тех, кто уже самостоятельно мог держать в руке игрушечное оружие, ссать стоя, и чьи сопли уже не свешивались ниже колена. В итоге набиралась довольно большая разношерстная ватага, которая делилась на две неравные части.

Та часть, которую возглавлял Серега Лысков, прозванный мальчишеской братией Серегой Большим, всегда была меньше по количеству участников, а все без исключения пацаны хотели воевать за нее, потому что она всегда в конце концов побеждала. Серегу же нельзя было «убить», ибо он обладал большим боевым опытом, отточенными навыками ведения боя, имел непререкаемый авторитет в вопросах тактики и стратегии. Подозреваю, что и пули от него отскакивали, как от бронированного. Если же вдруг новобранец какой по дерзновению своему и храбрости неразумной умудрялся все-таки всадить воображаемую очередь в тело бывалого солдата, то ему тут же объявлялось, что он сделал это исподтишка и тем самым вовсе даже не поразил могучего противника.

Это таинственное «из-под кишка» всегда вводило меня в продолжительный ступор и оставляло лежать, истекающего кровью, на поле брани.

Серега Большой придумал систему воинских званий, точнее способы их получения и регулирование иерархической лестницы. Пацаны нашего блока – я, Саня, Филипп и Серега Маленький, как лица особо приближенные, первые звания получили авансом и тупо ни за что. Сам Серый стал полковником, Саня – подполковником, Филипп – майором, я – капитаном, а мой брат – старлеем. Звания раздавались как поощрения за какой-либо героический поступок. Так, например, Лядыч получил звание ефрейтора за то, что сумел сделать «солнышко» на качели. По сути, эти звания ни к чему не обязывали и ничего не значили, но носились нами с гордостью и воодушевлением. Уж не помню в каком звании я закончил свою дворовую военную карьеру, но точно помню в каком Серега. Он самолично присвоил себе звание генералиссимуса, таким образом примазавшись к строю великих – Меньшикова, Суворова, Сталина…