— …гоф-фурьера, — решилась я. — Или кого-то рангом ниже, кто мог бы знать мать этого ребенка и вернуть его ей.
— Да что вы себе поз… — зашипел дознаватель и осекся, когда герцог поднялся с кресла.
— Зайдите и сядьте. — Он указал мне на кресло. — Сейчас найдем, кого позвать.
Возмущению господина Гримани, казалось, не было предела, и я решила не злить его дополнительно.
— Не переживайте, ваше сиятельство, и вы, господин дознаватель. Мы подождем в коридоре, чтобы вам не мешать.
Я попятилась, волоча за собой ребенка. Встала у стены. Мальчишка снова захныкал. Я опять опустилась напротив него, вынула из рук порядком измочаленный кораблик.
— Хочешь, расскажу сказку? Про зайчика, медведя и жучка с золотыми крылышками?
— Про зайчика! — снова запрыгал мальчишка. — Хочу!
Мимо нас прошел человек в ливрее, скрылся за дверью.
— Когда пришла весна, маленький зайчик прыгал…
— Прыгал! — Он поскакал вокруг меня, на втором круге я перестала следить за ребенком взглядом, чтобы не замутило. Дождавшись, когда он успокоится, продолжила:
— …и радовался солнцу. Жучок с золотыми крылышками тоже радовался солнышку. Он вылез на травинку погреться и увидел зайчика. «Давай дружить, зайчик!» — сказал он.
Человек в ливрее снова вышел в коридор и быстрым шагом устремился прочь.
— «Давай!» — ответил зайчик, и они стали играть вместе…
Я как раз дошла до места, где зайчика схватил за уши голодный и злой медведь, когда человек в ливрее вернулся, ведя за собой… распорядителя императорского отбора, графа Боула. Я осеклась на полуслове. Выпрямилась. Мальчишка тоже замер, и лицо его стало неожиданно серьезным.
— Как ваше имя? — поинтересовался распорядитель.
— Мелани, баронесса Асторга, — склонила я голову.
— Поздравляю вас, баронесса. Вы прошли на следующий этап.
Я подобрала отвисшую челюсть.
— Благодарю вас, граф Боул. Могу я попросить объяснений?
Мальчишка вдруг очень взросло усмехнулся, закопошился за воротом и извлек из складок незаметную снаружи булавку. Лицо его мгновенно преобразилось: нежные розовые щеки втянулись, вокруг глаз появились морщины. Рост, правда, почти не увеличился. Карлик! Уже немолодой карлик. И очень хороший лицедей.
— Позвольте представить вам господина Кеплера, шута его императорского величества, — сказал распорядитель.
Я присела в реверансе, проглотив рвущиеся наружу слова. Вот чуяло мое сердце, надо было попытаться развеять иллюзию! Впрочем, на зачарованный артефакт моя магия могла и не подействовать, ведь наверняка тот, кто его зачаровывал, был намного сильнее и опытнее меня. Великолепная иллюзия, не просто перекрывающая то, что под ней, а взаимодействующая с тем, что должна была спрятать. На лице карлика до сих пор кое-где оставались следы сажи, стертой моим платком. Потрясающее мастерство!
— Императрица должна быть сострадательна и терпелива. Та, что способна молча пройти мимо плачущего ребенка, или та, кто, потеряв терпение, может снова бросить его одного, недостойна стать супругой его императорского величества, — торжественно провозгласил граф Боул. — К великому нашему сожалению, таких нашлось немало.
— Полагаю, я должна молчать о случившемся? — поинтересовалась я.
— Уже нет. Мы испытывали дам весь день, правда группами, на которые они сами разделились, разбредясь по саду. Вы оказались последней и с честью прошли испытание. Что особенно похвально — в полном одиночестве. Значит, вы проявили участие к ребенку не потому, что вам хотелось хорошо выглядеть в чьих-то глазах.
