– Смогу.
– Если оценивать твое «смогу» в процентах, то на сколько ты выполнишь задание? – спросил психолог.
– На девяносто, что сделаю, если только… Если только меня не отвлечет что-то или кто-то. Мама, например, может без предупреждения заявиться.
– Ясно. Верно я понял, что описать содержание слова «нормальный мужчина» тебе может помешать кто-то или что-то непредвиденное? Позволь я предложу тебе прямо сейчас ответить на твое же возражение. Что ты скажешь человеку, который говорит, что его могут отвлечь от выполнения данного психологом задания?
Ирина наморщила лоб, хмыкнула, ответила:
– Я бы сказала такому человеку, что в его интересах найти время и возможность придерживаться плана. Не психологу же нужен «нормальный мужик». Ха-ха-хааа…
На первой же консультации забрезжил и ответ на терзавший Ирину вопрос.
– У меня есть догадки, откуда твоя, как ты говоришь, «такая сильная» ревность, – подводя итоги интервью, резюмировал специалист.
Но какие, не уточнил. Повторил домашние задания и попросил определиться с датой и временем следующей встречи.
Ирина, выполняя план, извелась, размышляя о посетившем психолога озарении. «У меня есть догадка», – время от времени прокручивала она в голове сказанные им слова.
Какая?.. Ира сама уже пыталась найти ответ.
Где-то за шесть месяцев до встречи с психологом она прочитала статью в журнале «Психология». В тексте говорилось о важности примера отца в жизни девочки. Мол, он учит взаимоотношениям с противоположным полом. «Я совсем не знала отца. Мне не за кем было наблюдать, не с кем взаимодействовать… Хотя у мамы же были другие мужья. Является ли отчим равноценным “тренажером”»?
Да, Ира своего отца не знала, но причина ее сильной ревности не была связана с отсутствием взаимоотношений между девочкой и папой. На второй сессии психолог предложил другое обоснование ее поведения с партнерами. Она кое-как, будто сидя на иголках, выслушала и вскипела. Включила активную агрессию и отрицание на полную. Потребовалось минут 10, чтобы она эмоционально остыла. После чего она посмотрела на версию специалиста и на свою жизнь осознанно, и кивнула:
– Знаешь, очень похоже на правду, очень. Я вынуждаю их бросать меня, изводя своей ревностью. На пустом месте могу начать. Щелк! – Она звонко щелкнула пальцами правой руки.
– Я скину тебе на email дополнительные материалы по ранней дезадаптивной схеме «Покинутость» из книги Джеффри Янга. Как библиотерапию для самостоятельного чтения, для самопомощи, – ответил психолог. – Там есть тесты, которые будут полезны для подтверждения или опровержения моей версии твоего ревнивого поведения. В процессе изучения рекомендую записывать возникающие мысли и эмоции, ощущения в теле. Прислушивайся к себе, пожалуйста, фиксируя все названное. Если ощутишь гнев, то в каком моменте? Если грусть, то когда? Ты не обязана со мной соглашаться…
Она перебила:
– Но я согласна, – вытирая заискрившиеся слезы рукавом водолазки пасмурно-лилового цвета…
На третьей сессии, самостоятельно изучив главу про «Покинутость» из книги «Прочь из замкнутого круга», Ирина подтвердила: «Уверена, мой страх потерять мужчин связан с тем, о чем пишет Янг». Тогда психолог предложил построить дальнейшую работу так, чтобы снизить негативное влияние дисфункциональной детской схемы. Еще он сказал: «Знаешь, исследования показывают эффективность групповой терапии. Мой опыт подтверждает, когда люди с похожими проблемами обсуждают их в безопасном, регулируемом специалистом пространстве, результаты достигаются быстрее». Так Ирина попала в когнитивно-поведенческую группу психологической помощи, где познакомилась с Любой и другими девочками.
