Отец мне ревизор - страница 5

Вилена вышла вслед за ней, закрыла профком и побежала в ректорат. «Вот ведь черт, как не вовремя, как же все не вовремя», – думала она на бегу. Она так торопилась, что чуть не врезалась в Вадима Жумадилова, который перекрыл ей дорогу, раскинув руки. Вилена не успела увернуться и попала прямо в пахнущие потом и кислой капустой объятия бывшего председателя спортивно-оздоровительной комиссии профкома.

– Ви-и, – воскликнул он, ухмыляясь. – Все бежишь, все торопишься? Притормози, жизнь никуда не денется, это я тебе говорю как человек, освобожденный из этой шара… эээ… тюряги.

– Вадим, извини, но я тороплюсь.

– Погодь, подруга. Ты мне нужна.

– Чего тебе?

– Подпиши-ка обходной.

– Ты что, до сих пор свой диплом не забрал? Прошел почти год!

– Я так обрадовался, что, наконец, все это закончилось, что ушел в загул на полгода. Вот, оклемался и пришел, – усмехнулся Вадим. – Да шучу, так получилось. Подпиши, а.

Пока Вилена подписывала обходной лист Вадима, ей пришлось выслушать пространный монолог о том, как срок действия его карты закончился, и его не хотели пропускать в вуз через главный вход, и как он вспомнил, что боковой вход практически всегда открыт и что здесь редко сидит вахтерша, и вот он, наконец, прорвался в дорогую сердцу alma mater и теперь вынужден ходить и подписывать обходной лист, потому что просто так ему кровью и потом заработанный диплом не отдают…

Наскоро поставив прочерк, Вилена дождалась паузы в речи Вадима и быстро перебила его:

– Вадим, мне правда пора.

– Меньше работай, больше отдыхай, подруга, – крикнул Вадим ей вслед. Она махнула рукой и припустила в ректорат.

В ректорате ее встретил иконостас проректоров: в центре в рамке из темного дерева висел портрет ректора, который улыбался во все тридцать два зуба с глянцевой фотографии, а вокруг него расположились четыре фотографии с проректорами, из которых лишь один был мужчиной. Под иконостасом за столом, заваленным бумагами, сидела доброжелательная женщина-секретарь.

– Елена Николаевна на месте? – спросила Вилена у секретаря.

– Как слышишь.

Из кабинета Мартышкиной доносились громкие возбужденные голоса. Судя по всему, она снова ругалась с Зайковым. Утром Вилена спряталась за стеной коридора и с большим наслаждением подслушала, как проректор отчихвостила его за опоздание. Вредный преподаватель не признавал общественную работу Вилены за уважительную причину для прогула и отказывался ставить ей зачет без отработки. На третьем курсе из-за этого она чуть не лишилась стипендии. Если бы не Мартышкина, которая подписала приказ о том, что зачет Вилене может поставить другой, менее принципиальный преподаватель, девушка сильно подпортила бы себе репутацию. С тех пор Вилена затаила злость на Зайкова. Впрочем, его самого это не особенно задевало, а мстительную Вилену раздражало.

Девушка присела на кожаный диванчик и откинулась на спинку, вольготно забросив ногу на ногу. Постаралась прислушаться, о чем говорят за стенкой, делая вид, что рассматривает свой изящный сапожок на невысоком каблучке, но слов было не разобрать. Тогда Вилена открыла ленту новостей на смартфоне и начала бездумно ее листать. Внимание ее привлек пост Маргариты Поповой: «Ты справишься – ты ведь сильная. С утра макияж и стильная прическа, деловое платье и легкий завтрак. А потом – жесткий график. Но каждое испытание – лишь бонус к твоему опыту и твоей зарплате. Будь сильной, слабой быть опасно. Закури тонкую женскую сигарету и вперед – летящей походкой беги решать рабочие моменты. А наградой будет две морских недели следующим летом». Вилена фыркнула, прочитав эту запись до конца – она посчитала это лишь еще одним признаком слабости этой безвольной дурочки, называющей себя проректором. Душу в соцсети выливают в первую очередь, чтобы убедить в чем-то самих себя, а не аудиторию бесстрастных подписчиков.