В соответствии с постановлением Совнаркома СССР от 24 июня 1941 года для борьбы с парашютным десантом и диверсантами на полуострове было сформировано 33 истребительных батальона численностью около 7 тысяч человек. Их организация, вооружение, обучение и руководство боевой деятельностью возлагались на горотделы и районные отделения НКВД.
Современные авторы бичуют Генштаб, командование войсками Крыма и Черноморского флота за «десантобоязнь». Легко, располагая знаниями о прошлом, утверждать: «Ни немцы, ни их союзники не имели в Черном море сил, достаточных для высадки стратегических и даже оперативных десантов»102. Но тогда-то военное руководство страны и Крыма этого не знало! Зато помнило, как неприятель успешно использовал десантирование: морское – в апреле при оккупации Норвегии, воздушное – в мае при захвате Крита.
Чем занимались на полуострове в первые дни войны? Обратимся к донесению № 1 НКВД Крымской АССР.
«24.6.1941 г. 24.00. Симферополь.
1. Развёртывание системы МПВО103 Крыма закончено. 2. Убежища, подвалы подготовлены. 3. Населением производится массовая отрывка щелей… 5. Средства связи и оповещения приведены в боевую готовность»104.
Какой видел Феодосию в те дни отец?
«Город сразу подтянулся и посуровел. Обезлюдел пляж, опустели здравницы, утихла говорливая и шумная набережная. Поезда, ещё вчера переполненные пассажирами с севера, увозили из Феодосии военнослужащих, которые отдыхали в санаториях… Улицы вечерней Феодосии, порт, железнодорожные станции утонули в светомаскировке»105.
Фотография выпускников училища 1941 года, размещённая в интернете, датирована 3 июля. Отца на снимке я не обнаружил. Возможно, заочников на ней нет. А может, сразу после экзаменов он отправился в Джанкой.
В поезде то и дело доставал аттестат и перечитывал: «На основании постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 29.XI. 1939 г. Совет педагогического училища своим решением присваивает гр. Пискунову Петру Тимофеевичу звание учителя начальной школы».
Безусые мальчишки боялись опоздать к подвигам. Они верили, что война будет скоротечной и, едва начавшись, перенесётся на чужую территорию. Кто же мог подумать, что беда пришла надолго. И что славы и горя хватит на всех…
3 июля по радио выступил председатель Государственного Комитета Обороны Сталин. Сегодня многие в нашей стране и за рубежом воспринимают эту историческую фигуру отрицательно. А тогда большинство советских людей, особенно молодёжь, трепетно верили всему, что говорил он и делал. Тем важнее была его речь. Её слушали на площадях городов и сёл, читали в газетах.
То, что Сталин выступил не 22 июня, породило миф о прострации вождя в первые дни войны. Факты опровергают эту ложь. Каганович, участвовавший в экстренном совещании в Кремле спустя полтора часа после нападения Германии, вспоминал: «Сталин каждому из нас дал задание: мне – по транспорту, Микояну – по снабжению». «Все эти дни и ночи он, как всегда, работал, – утверждал Молотов, – некогда ему было теряться или дар речи терять».
Его рабочий день продолжался до 16 часов в сутки. За первую неделю войны он встретился со всеми высшими должностными лицами, в том числе руководителями гражданских ведомств106. Ежедневно общался с членами Политбюро ЦК ВКП(б), руководством РККА и ВМФ, государственными и политическими деятелями. А всего с 22‑го по 28-е у него состоялось 178 встреч и бесед
