Целый год смотреть, как мучается твой ребенок? Какая мать согласна на такое? Конечно, я сделала все, чтобы мой сын попал в частную клинику! Пусть это и стоило моих слез.
— Правильный выбор, — соглашается Владимир. — Как вы себя чувствуете?
— Нормально, — отвечаю кратко.
После вчерашнего совсем не хочется с ним разговаривать. А его близость нервирует и раздражает меня. Но в то же время я не могу перестать украдкой изучать его лицо и пытаться понять: он был в отеле или не он?
От него едва заметно тянет ментолом. Я принюхиваюсь.
Владимир удивленно косится на меня, потом смеется:
— Мне говорили, что беременные очень чувствительны к запахам. Вам не нравится мой лосьон после бритья? Я сменю его.
— Нет-нет, — смущенно опускаю взгляд. — Наоборот, приятный запах. Легкий такой. Пахнет свежестью.
Мы идем вместе по парку. Это так странно. Кто я и кто он — две противоположные вселенные, которые никогда не встретятся. В слишком разных мирах мы обитаем. Но ведь встретились же! Больше того, живем в одном доме.
Пока не знаю, везение это или самая большая ошибка, какую я только могла совершить.
— С Ильей все будет хорошо. Он находится в надежных руках, — заключает Владимир. — Я позабочусь, чтобы он ни в чем не нуждался, пока вы здесь.
Я приятно удивлена, что он запомнил его имя.
— Благодарю. Но вам-то это зачем? — останавливаюсь и смотрю на него.
Он морщится:
— Считайте это спонсорской помощью. Я поговорил с врачами. Операция должна пройти успешно. Ваш сын будет здоров.
— Надеюсь. Но одной операции мало. Впереди еще ждут месяцы реабилитации.
— Он останется в клинике?
— О, нет. “Эдельвейс” я больше не потяну. Мне пообещали путевку в санаторий, где за ним присмотрят.
— В “Кондор”? — спрашивает Владимир.
Я усмехаюсь. Наслышана про этот санаторий. Частный, как и клиника. Мне предлагал его Ильюшин лечащий врач из “Эдельвейса”, они туда направляют своих пациентов. Но я отказалась. Не потяну по деньгам.
Альтернативой был еще один. Бесплатный. Его мне предложил семейный врач в поликлинике. Сказал, что государство каждый год выделяет несколько бюджетных мест. Нужно только собрать необходимые документы.
— Нет. В “Солнечную долину”, — я густо краснею.
— Не слышал о таком.
— Это грязелечебница, — уклончиво говорю. — Там и обучение есть для деток, чтобы школу не пропускали. Илье осенью в школу идти, не хочу, чтобы он отставал от сверстников.
Владимир искоса посматривает на меня.
— Ваша забота о нем достойна уважения. Не все о родных так заботятся.
— Выбора не было, да и я не жалею. Родной он мне, как и Настя, — сглатываю комок.
Старательно гоню от себя мысли, что внутри меня тоже ребенок… которого придется отдать.
Пусть по крови он мне неродной, но он же растет внутри меня. И я еще не решила, как к этому относиться.
— А у вас есть дети? — спрашиваю, чтобы отвести разговор от себя.
— Будут когда-нибудь, — отвечает Владимир и хмурится. — Сейчас меня устраивает все как есть.
— Ясно. Просто ваш брат решил завести ребенка, вот и интересно, есть ли у вас семья.
— Ну, это личное желание Виктора. В отличие от меня, он женат. К тому же я никак не могу повлиять на его решения, — усмехается он.
— Раньше мне очень хотелось иметь большую семью… — говорю с грустью в голосе.
— И что изменилось?
— Я поняла, что страшно жить, когда есть что терять.
— Вы о своем муже?
— И об отце. Теперь у меня остались только мама и дети. Я сделаю все, чтобы их защитить. Они — самое важное, что есть у меня.
