Равеля вырубили на половине такта, в трубке послышался голос Уилкинсона.
– Мистер Шоу? – с оттенком высокомерия спросил он.
Кто же еще?
– Добрый день, – ответил Саймон. – Вы хотели поговорить?
– Очень даже, мистер Шоу. У нас тут совещание, и мы как раз рассматриваем ваши планы на четвертый квартал. – По тону его голоса можно было подумать, что он врач, озабоченный тяжелым случаем геморроя. Саймон слышал, как шуршит бумага. – Судя по вашим намекам, поправьте, если я ошибаюсь, вы рассчитываете на сорок процентов годовых.
– Верно.
– Понял. Не думаете ли вы, что при нынешнем состоянии розничного рынка это чрезмерно оптимистично? Простите меня, но Сити нынче испытывает некоторую нервозность в отношении рекламного сектора. Компании не проявляют радости. Доходы не соответствуют ожиданиям. Не согласитесь ли, что было бы благоразумнее придерживаться более взвешенных оценок?
Ну, поехали, подумал Саймон. Опять все сначала.
– Мистер Уилкинсон, рекламный бизнес большую часть прибылей получает в четвертом квартале. Как ни странно, Рождество каждый год приходится на декабрь. Компании рекламируют. Покупатели приобретают. Все тратят деньги. Сейчас еще только конец сентября, а все сметы уже сверстаны. Эфирное время и газетная площадь уже расписаны.
– Расписаны еще не значит оплачены, мистер Шоу. Это прописная истина. Уверены ли вы, что у ваших клиентов все в порядке? Не предвидится никаких слияний или поглощений? Никаких проблем с движением наличности?
– Насколько мне известно, никаких.
– Насколько вам известно… – Последовала пауза. Таким образом Уилкинсон давал почувствовать свой скептицизм. Он был из тех, кто использовал молчание в качестве ушата холодной воды.
Саймон сделал новый заход:
– Мистер Уилкинсон, если не будет ядерной войны или вспышки бубонной чумы, мы получим намеченные цифры. В противном случае вылетим в трубу вместе с остальной английской промышленностью и, возможно, даже вместе с конторой «Братья Гудман».
– Значит, «в трубу», мистер Шоу?
– Из бизнеса, мистер Уилкинсон.
– Понято. Больше ничего не хотите добавить к этим не слишком полезным пояснениям?
– Как вам хорошо известно, мистер Уилкинсон, каждый год в течение последних девяти лет заказы и прибыли агентства неизменно росли. Этот год самый лучший. До конца года остается больше девяноста дней, и нет никаких оснований предполагать какое-либо невыполнение наших планов. Хотите сообщение для печати? Если бы в вашей конторе как следует разбирались в рекламном деле, нам не приходилось бы каждый месяц подвергаться этому нелепому перекрестному допросу.
В голосе Уилкинсона послышались нотки высокомерия, к какому люди его профессии прибегают, когда не хватает аргументов.
– Полагаю, что в Сити очень хорошо разбираются в рекламном бизнесе. Побольше осмотрительности и поменьше досужих предположений – это не принесет ничего, кроме пользы.
– Чепуха!
Саймон в сердцах бросил трубку, нечаянно стряхнув сигарный пепел на брюки. Поднялся и поглядел из окна на площадь, тускло-золотистую в лучах заходящего солнца, просвечивающего через желтеющую листву деревьев. Он попытался вспомнить, как выглядит площадь весной и летом, и понял, что никогда не обращал на это внимания. Он давно уже не смотрел в окно. Теперь Саймон видел только людей в офисах, своем и чужих, нянчился со служащими, умасливал клиентов, терпел уилкинсонов, финансовых журналистов и заседания исполнительного комитета. Неудивительно, что Кэролайн всех их терпеть не могла. У нее, по крайней мере, была одна радость – тратить деньги.
