Она взяла Изабеллу за руку, импульсивно ее, сжимая. Как – будто её просьба при помощи нервных импульсов могла, по клеточкам кровяных русел добраться до цели, до понимания женщиной выхода из тупика судьбы.
– Вам надо отказаться от наследства!
– Что?
– Передарите его! Нет, лучше отказаться от наследства в чью-то пользу!
Прекрасные серые глаза Изабеллы широко раскрылись.
– Подарите его сыну… или внучке. Она художница. Это же здорово. На её холстах теперь появится Франция, написанная с натуры. А вы будете любоваться этими картинами, гулять по саду, который показался вам раем. Как когда то творил в своем французском саду удивительные картины – впечатления Клод Моне. Вы же любите свою внучку?
– Очень. Я её очень люблю.
Расставаясь, женщины тепло попрощались друг с другом. Наверное, именно так происходят судьбоносные встречи с людьми. Когда вместе с человеком в твою жизнь приходит понимание того, что вы сопричастны друг другу, что когда-то, возможно очень давно, вы были одним целым в мыслях и в пространстве, в этой непостижимой для понимания точке сингулярности, в моменте сотворения материи, если эта точка когда-нибудь в принципе существовала.
– Спасибо вам.
Изабелла, слегка опираясь на запястье красивой руки, поднялась из-за стола.
– Возможно, именно так я и поступлю.
Совершенно неоднозначная ситуация на работе не давала возможности Нике сосредотачиваться на чём-нибудь другом. Она хотела написать заявление за свой счет, чтобы как-то собраться с силами, переосмыслить, что делать дальше. Но Петр Сергеевич отправил вместо этого её в очередной оплачиваемый отпуск. Времени свободного прибавилось, а продуктивных мыслей как не было, так и не появилось.
Зачем то она продолжала приходить на работу, заходя в кабинет к Петру Сергеевичу с совершенно опустошенным видом. А он, точно чувствующий, какого ей сейчас приходится, не задавая вопросов, заваривал натуральный, ароматный кофе, как ни в чем не бывало.. Он не размяк от наплывших обстоятельств, не сломался под тяжестью будней. Уже обсуждался макет беседки, которую по весне собирались строить новоиспеченные спонсоры. Петр Сергеевич, как ураганный ветер, перемещаясь по двору, своим размашистым шагом, планировал, где лучше на спонсорские деньги заасфальтировать двор, установить спортивную площадку с тренажерами. А ещё, чему он был несказанно рад. Теперь в детско доме возник отдельный, просторный кабинет, в котором уже устанавливали новенькую, призывно пахнущую свежестью дерева мебель и компьютеры. Их подарили выпускники, его птенцы, разлетевшиеся оперившись по стране.
С годами Ника поняла и приняла одну незамысловатую истину, что каждый из живущих достоин того, что имеет: своей судьбы, своей второй половинки, своих родителей и своих детей. А учитель достоин своих учеников и воспитанников, соизмеримо своим усилиям каждого дня, без устали возделывая поле юной души, не требуя благодарности и мгновенного результата.
Сидя в уютном гостевом кресле директорского кабинета, Вероника осознала ещё одно неожиданное совершенно для себя открытие. Она не может уволиться, не может уйти из-за него. Предельно понятно, что по-прежнему ничего уже не будет. Возможно, так может случиться, что их учреждение вообще перестанет существовать в том виде, в котором привычно функционировало долгие годы, превратившись в социальный приют или социальный центр, определяющим глаголом деятельности которого будет «передержать». Но она, Вероника Владимировна Пчела, просто не хочет другого директора. И это не страх перед неизвестным, не дань комфорту и собственному возрасту.
