Откуда мне знать, что я имею в виду, до того как услышу, что говорю? - страница 28

В целом можно сказать, что когда мы сталкиваемся с проблемами других людей, то с точки зрения общества правильнее выбирать опцию «помощь», а не «бегство». Но одной только эмпатии для этого недостаточно. В душе должно родиться еще несколько собственных чувств, желательно

положительных.

Как именно осуществляется переход от эмпатии к заботе и всегда ли он происходит только в одном направлении – это тема непрекращающихся дебатов. Сложные процессы не так-то просто осмыслить, особенно если учесть, что не все действия совершаются осознанно и что нельзя каждые несколько секунд спрашивать у участника эксперимента: «А что вы чувствуете в данный момент?»

Пожалуй, можно представить себе этот процесс как лестницу с двумя ступеньками, первая из которых символизирует эмпатию, а вторая – заботу{72}. Достижение первой ступени уже оказывает определенную помощь, но не ведет к автоматическому подъему на вторую. Наука пока не в состоянии определить точное количество ступеней, а также величину и конструкцию лестницы (и не водит ли она нас по кругу, как на рисунках Эшера?). Однако мы уже вправе задать вопрос, откуда эта лестница вообще берется. Так или иначе, речь идет о не очень понятных действиях нашего мозга. Если найти ответы на вопросы «зачем?» и «как?», можно будет определиться с направлениями дальнейшей работы.

Почему, когда мы видим страдания других людей, у нас реагируют области мозга, отвечающие за положительные эмоции? На первый взгляд это противоречит здравому смыслу, но давайте посмотрим, каким образом мозг вообще создает стимул к действию. Чтобы это понять, совершим небольшой экскурс в ту область неврологии, которая изучает мотивации и потребности.

Связь между потребностями и социальным поведением лучше всего можно объяснить на примере той части мозга, которая носит название вентральной области покрышки. Это одна из зон, которые начинают светиться на мониторе, когда участник эксперимента проявляет активное участие по отношению к окружающим и мотивирован на оказание помощи. Активность усиливается и тогда, когда мы проявляем сочувствие{73}.

Но это не единственная функция вентральной области покрышки. Данная область мозга участвует в инициировании множества других действий. В ней есть группа нервных клеток, которую можно встретить лишь в немногих других зонах мозга – дофаминэргические нейроны. По некоторым оценкам, у нас в общей сложности от 350 до 600 тысяч этих нейронов, причем с возрастом их количество уменьшается{74}. На первый взгляд может показаться, что это много, но всего в мозге около 8 600 000 000 нервных клеток. Таким образом, доля дофаминэргических нейронов составляет около нуля целых нуля десятых.

Несмотря на столь незначительное количество, их влияние на нашу жизнь весьма заметно. В этом смысле их можно сравнить с национальной сборной по футболу. Или с голливудскими звездами. Или с авиапассажирами, которые провозят в обуви контрабанду. Однако, в отличие от последних, дофаминэргические нейроны выполняют полезные функции. Прежде всего, они играют важную роль в претворении мыслей в жизнь. В зависимости от обстоятельств они делают это либо на абстрактном, либо на вполне конкретном моторном уровне. Дисфункции в дофаминовой системе ассоциируются с шизофренией или с синдромом дефицита внимания и гиперактивности, а утрата соответствующих нейронов – с болезнью Паркинсона