– И вот это – сначала «ваш», а потом «не для вас» развило такой комплекс! Такую депрессивность! С этим живу уже десять лет.
Художник внимательно выслушал рассказ Эльвиры.
– Я, кажется, смогу быть Вам полезным. Но это предложение не для сегодняшнего дня. Договорились? Позвоните мне завтра.
Эльвира, без лишних слов, приняла визитку, попрощалась и пошла в другую сторону. Он, почти отрезвев, остался стоять, глядя ей вслед. Моросил дождь, шумел где—то рядом проспект, и говорила еще взволнованным тихим голосом чужая судьба.
Он понял тоску, разъедавшую его весь день – он ждал этой встречи как возможности утвердиться в праве на ошибку. Всякий талантливый человек всегда в поиске. Ему не приходилось ошибаться в профессии и в людях, рядом с ним всегда была его надежная подруга любимая и любящая Вера – Верочка, она указывала путь и расчищала его. Он всегда жил в обычном водовороте событий, почти все предвидел и предвосхищал с её помощью и поддержкой. Он писал на разрешенные темы на новых холстах. И вот – Верочки не стало. Совершилась умопомрачительная ошибка, ему казалось, что эта ошибка не дает ему права ни на фантазию, ни на саму жизнь. Словно, взяв у природы лучшее, не научившись пользоваться мерой зла и добра, он был заслуженно наказан.
Дерзкая молодая женщина, обратив на себя внимание, что—то пробудила в его душе. Ему захотелось исправить чужую ошибку, захотелось поймать момент безвозвратности, уходящий в прошлое. Вернувшись в свою звенящую пустотой квартиру, сразу же позвонил Александру.
– Хочу организовать вечеринку. Можешь пригласить брата, только вот надо определиться с датой. Желательно бы в субботу.
Александр выслушал, помолчав, высказался:
– Мы давно с тобой не общались, и ты не знаешь, что Пашки больше нет. Погиб в автомобильной катастрофе.
Николая прошиб холодный пот.
– Когда это случилось?
– Ещё летом. Вот так, старина, закончились наши посиделки. Почему—то судьба выстрелила в первого среди нас – в брата. Я, думаю, встретиться надо. В субботу будет сорок дней.
– Саня! Я приду не один, не осудишь? – услышав согласие, попрощался до субботы и положил трубку телефона.
Про Эльвиру он старался не думать, старался отпустить ситуацию.
Эльвира встала седьмого ноября рано. Она относилась к демонстрациям не только лояльно, но, даже любила вливаться в потоки и колонны марширующих демонстрантов. Любила знамена, обволакивающие красным цветом лица, проникающие в сознание бравурные речи, даже беспорядочный побег многих, когда бросались знамена знаменосцами и в ближних дворах распивались крепкие напитки и откровенные речи другого порядка и другой закваски допоздна тиражировались людьми.
Было около десяти часов утра, когда она вышла из гостиницы и направилась в сторону парка Горького. Пройдя через весь парк, остановилась у моста. С этого места хорошо просматривался пост Павла. Она надеялась, что спустя десять лет традиция сохранилась, и она увидит его, стоящего в оцеплении на проспекте Независимости, следящего за порядком в мимо проходящих колоннах демонстрантов. Павла не было.
«Я сделала всё, что могла, Господи, прости за проклятие!» Её прошлый грех привел её сюда – на место проклятия. Она надеялась, что силы небесные подключаться размножат и растиражируют по близлежащим домам и скверам её покаяние, донесут до Павла прощение и прощание.
Через неделю, завершив командировочные дела, она засобиралась в обратную дорогу. Долго держала в руках визитку художника, раздумывала. В который раз набрала телефон, аккуратно вписанный в старенькую записную книжку. На другом конце провода трубку никто так не взял. Позвонила художнику. Николай был приветлив, и её опасения и волнение как—то сразу улетучились.
