Отпустить нельзя спасти - страница 20

— Ну не дуйся, — Дима из-за спины достал букет подсолнухов. Ее любимые цветы, где он их вообще нашел? Тучи на лице Лизы расступились.

— Идем на кухню, что ты там приготовила?

Через месяц после известия о беременности Виктор Анатольевич пришел без предупреждения. Лиза, конечно же, открыла ему дверь и как хорошая хозяйка пригласила к столу. Настругала бутербродов, заварила чай. Дима был на работе.

— А коньяка у вас нет?

— Мы в доме алкоголь не держим. Никто не пьет, а я от одного его вида вздрагиваю.

— Это верно. Молодцы, да.

На лице Виктора Анатольевича виделось одобрение и разочарование, коньяка-то по-прежнему хотелось.

— Ты, наверно, думаешь сидишь: чего ты приперся, старый?

— Так я точно не думаю! Мы вам всегда рады.

Только сейчас Лиза начала замечать, что, похоже, Виктор Анатольевич этого самого коньяка уже где-то выпил.

— Да я был тут неподалеку, у товарища. Мы за встречу выпили, поболтали о жизни, о семьях. Я Анечку свою вспоминал, Димку маленького. За беременность твою выпили. Вы с Димкой большие молодцы, вон как, раз— и получилось все. Мы с Аней десять лет без детей жили и не то, чтобы не хотели. Хотели, да не получалось. Анечка моя глаза прятала, когда ее спрашивали все: мол, чего детей не рожаешь? Плакала всегда, мне таким спрашивателям языки поотрывать хотелось. Мы с ней чего только не перепробовали, даже к бабке ездили, травы пили какие-то. А потом смирились. Решили, что дети—это очень хорошо, но, если Бог не дает, значит, так тому и быть. А потом случилось чудо. Она всегда была очень хороша, красавица, а как забеременела, я от нее глаз отвести не мог. — Глаза Виктора Анатольевича заблестели. Суровый мужчина напротив сидел, немного съежившись, и выглядел трогательно. — Ладно, чего былое ворошить. Пошел я.

— Нет-нет, это очень интересно. Какая она была, ваша Анечка?

— Она была моей противоположностью. Я довольно жесткий человек, все в моей жизни должно быть по плану. А она, она была вихрь—непредсказуемый и стремительный. Все неразрешимые трудности рядом с ней становились сложностями с множествами решений. Она была ярким светом, который наполнял мою жизнь любовью, нежностью, заботой и волшебством. Она была способна превратить самый обычный день в приключение. 18 лет с ней я жил. А потом свет погас. И я начал доживать. Диму сослал к матери за его глаза, которые так напоминали о ней. Пил. А через 5 лет опомнился, понял, что упускаю самое важное. Взялся за себя, за Диму. Начал налаживать с ним мосты, которые почти догорели. Пришлось новые построить. Не знаю до сих пор — удалось ли?

— Виктор Анатольевич! Он в вас души не чает! Вы для него самый главный пример в жизни, он к вам за советами бежит, знает, что всегда на вас положиться может. Очень вас любит, это точно!

— Ох, Лизонька... Согрела душу старика... Мне мать рассказала. Я после этой истории будто очнулся наконец и увидел, как сильно он нуждается во мне. Димка однажды вернулся босиком и побитый. На все расспросы отнеки- вался и отмахивался, говорит — пустяки. А глаз так подбит сильно, что даже не открывался, тогда она мне набрала. Говорит: «Умывайся, брейся, трезвей и быстро приезжай, поговори с сыном. Ты мужчина, с тобой он должен поговорить». Я нехотя собрался и приехал. Говорю, так, мол, и так, рассказывай. А он губы поджимает, 12 лет пацану, и не сдает никого. Он меня всегда восхищал, я тогда решил, что дожму его. Как зарычу: быстро говори, что случилось, не смей мне мать тревожить, пойдем и разберемся с обидчиками. А он вдруг покраснел чего-то, никак понять не могу, что такого случилось. И вдруг начинает тихонько так говорить, еле разобрал, все под нос себе, но не ревет, просто тихо бормочет: «Я ботинки твои на чердаке нашел. 42 размера. А у меня 38-ой,—вытягивает ногу свою, показывает. — А мне очень захотелось, чтобы ты был рядом. Да хоть бы и ботинки твои. Я и подумал, девчонки вон пихают себе в майки вату, почему бы в ботинки не напихать. Напихал. И гулять пошел. Не очень удобно, конечно, зато я как будто в два раза больше стал. Сложно было их поднимать и опускать, иногда спотыкался, но поворачивать назад уже не решился. Так и дошел до школы, а там старшеклассники стояли, смеются, говорят, ботинки тебе не жмут? А я думаю, вот дураки-то, как они жать-то могут? Но промолчал, дальше пошел. Встретил Сашку из 6 В, он тоже посмеялся, а после школы поджидал меня с двумя друзьями. Они меня повалили, а он давай ботинки снимать. Вату оттуда повытаскивал всю и один ботинок одному другу кинул, а другой другому. Я за ними, а они давай со мной в собачку играть. Ну я, недолго думая, подбежал к Сашке и влепил ему кулаком, а он мне. Ботинки я забрал, они в рюкзаке, мне без ваты в них не дойти было. Сашка свое получил. Так что не надо, не надо идти разбираться, ладно?»