– Благодарю. И не только… разговор.
– Признаю, со второй частью я знаком гораздо ближе, чем с первой.
– Тогда, с моей помощью, вы станете настоящим мужчиной. Без первой части – вторая пуста.
– Весьма польщён, что вы решили поучаствовать в моей судьбе.
– В моём характере есть склонность к добродетельности.
– Сие прозвучало с напором, так, что я вправе усомниться в искренности…
– Зачем собирать чайные листья, Платон Фёдорович? – Она склонилась чуть ближе. – Просто налейте и пейте готовый чай.
И в этот момент в комнату вошёл лакей, словно дирижёр, умело вставив молчаливую паузу в затянувшемся накале беседы.
– Граф Александр Алексеевич Беспешный, – объявил лакей.
– Как я рада вашему приходу, мой дорогой. – Елизавета Львовна встретила гостя теплой улыбкой на лице. – Позвольте представить вам, если вы ещё не знакомы, моего гостя – Платона Фёдоровича Староцина.
– Приятно познакомиться, – коротко поклонился граф, бросив внимательный взгляд на Платона.
– Присаживайтесь, граф. Сейчас принесут для вас тарелку и столовые приборы. А пока, прошу, отвлеките нас от нашей беседы – она, боюсь, зашла в тупик.
– Будь я осведомлён о теме, возможно, смог бы вывести вас на распутье, а там, глядишь, и привести к верному направлению, – с лёгкой иронией ответил Александр Алексеевич.
– Я знаю ваше искусство, – усмехнулась княжна. – Но всё же предлагаю сменить наскучившую тему. Поднимем бокалы. И выпьем за везение и интригу, не позволяющие нашей жизни скатиться в пресное существование.
– Один хороший тост заменяет десяток посредственных, – сказал граф и, не колеблясь, осушил бокал до дна.
Его слова дали старт весёлому застолью. Лакей появлялся в комнате всё чаще, услужливо подливая вино в графины. Разговоры становились громче, смех – непринуждённее, и вскоре весь вечер окутался лёгкой туманной вуалью опьянения.
Платону вдруг подумалось, что этот вечер напоминает путешествие, в котором остаются в памяти не архитектурные изыски, а нечто иное – лица, интонации, полутона слов и странная игра, где каждый будто бы знает больше, чем позволяет себе сказать вслух.
Платон Фёдорович с трудом разлепил веки, машинально прижав ладони к лицу. Голова тяжело ныла, как последствие, хорошо проведённого накануне вечера. Когда зрение прояснилось, он обнаружил себя на широкой кровати – по одну сторону лежал граф Беспешный, по другую, посередине – княжна, одетая лишь в нижнее бельё. "Хорошо, что хоть в белье", – подумал Платон, потирая лоб. Вот тебе и курьёзность – не заставила себя долго ждать. Он с осуждением взглянул на спящую княжну, распутное, красивое лицо которой, казалось, даже во сне ловило его мысли, запечатлев на губах недосказанную полуулыбку Моны Лизы.
"Что за местные нравы?!" – пронеслось у Платона в голове.
– Вы будите меня силой взгляда или силой мысли? – раздался сонный голос Елизаветы Львовны.
– Вам виднее, это ведь вы читаете мысли.
– Вы, похоже, настоящая сова – утро явно не ваша стихия.
– До сего момента мне думалось иначе.
– Что ж вы тогда такой угрюмый? – засмеялась она звонко и беззаботно.
– Оттого, дорогая Елизавета Львовна, что вино у вас – отменное, – отозвался, зевая, граф Беспешный.
– А я сейчас прикажу баньку организовать, да с китайскими премудростями! Ох, как бодрит! А потом – завтрак.
Княжна хлопнула в ладоши.
– Подъём, господа! Хватит нежиться!
Ощущалось, что граф Беспешный чувствует себя у княжны как дома.
