Читать онлайн Кира Иствуд - Отверженная жена дракона



1. Глава 1

Зверя на цепь посадили

Силой в гроб уложили

Гроб закопали в чужбине

И придавили крестом

Рядом алтарь сотворили

Храмом его укрепили

И город построить решили

Над зверем, что выл под крестом

Сердце зверя украли

Силу его отобрали

И думали глупые люди

Быть зверю вечным рабом

Громко те люди кричали

Весело кости трещали

Когда их заживо рвали

Клыки зверя, ставшего злом

(Песня Зверя. Народное творчество Аштарии)

***Клоинфарн

Адель уходит в дамскую комнату, а я остаюсь в сверкающем зале Аштарии. Колонны подпирают золотой свод, свет режет глаза, вокруг мельтешат танцующие пары. От ярких платьев рябит в глазах.

В груди ворочается мой зверь — рычит, раздувая ноздри и скаля острые драконьи зубы. Ни ему, ни мне не нравится здесь находиться.

Этот дворец… эта страна… этот мир! Всё вызывает тошнотворную ненависть.

Горло саднит, будто его снова стягивает цепь заклинания. Мерещится, что этот бал — моя собственная бездарная иллюзия. И если подниму руки, то упрусь ладонями в каменную крышку гроба.

Одна лишь мысль об этом заставляет сжать кулаки.

Я сам виноват в том, что случилось.

Я был молод и глуп.

Попался в ловушку, кинувшись следом за Эйдой.

Сколько мне было? Чуть больше сорока… По меркам Эльвитариона — сопливая молодость.

Меня заковали в цепи и засунули в каменный гроб. Гроб пронзили крестом и закопали глубоко под землёй. Сверху придавили магическим алтарём. Вокруг алтаря построили храм. Вокруг храма — дворец. Вокруг дворца разросся город, а вокруг города — появилась страна под названием Аштария.

Вот она — кругом! Ширастова Аштария! Кролики и волки, хорьки и змеи. А ведь я собирался сжечь их дотла… но всё изменила Адель.

Я не смог отказаться от шанса заполучить наречённую. И Николь идеально подошла, чтобы подарить её мне.

— Желаете что-нибудь? — вежливо спрашивает слуга, отвлекая меня от мыслей. Очередной оборотень со слабым зверем, неужели инстинкт не подсказывает ему держаться подальше? Не удостоив слугу ответом, я перехватываю с подноса бокал. Ядов я не боюсь, магии в напитке нет, но по привычке взвешиваю риски.

Впрочем, находиться здесь — уже изрядный риск.

Для аштарийцев, конечно, не для меня.

“Пахнет бруснично-сладким”, — отвлечённо думаю я, поднося бокал к губам и отпивая глоток… И не чувствую вкуса. Словно вода…

Это привычно. За тысячу лет заточения я разучился различать оттенки еды. Мне всё равно, что жевать — утиную ножку или могильную землю.

Но в последние дни оттенки вкуса стали проклёвываться в моменты, когда Адель была рядом. Она странно действовала на меня… Удивляла, раздражала, притягивала.

И стоило ей уйти, я снова соскальзывал в ватную духоту.

Музыка кажется мне разрозненным набором скрипа и визга. Танцующие пары — безликими тенями. Все они — не важны. Они — ничего не стоят.

Смысл их существования лишь в том, чтобы она улыбалась. Но и этого они не смогли. Боль в её взгляде, когда она увидела мать, резанула кинжалом. Её отчуждённость ощущалась так, будто мне на голову надели пыльный мешок и крепко затянули на шее тесёмки. Только что она была со мной, моя… и вдруг ускользнула из рук. Стала чужой.

Она хотела остаться здесь. Оставить меня.

Страх когтями вцепился в душу.

Воздух застрял в горле.

Я едва не сграбастал Адель в охапку, чтобы забрать прямо сейчас. Испугался, что она попросит оставить её здесь… попросит так, что я не смогу отказать. И соглашусь с чем угодно, лишь бы она не смотрела на меня этим стеклянным взглядом.

Оказалось, я ревную её не только к другим мужчинам.

Но и к другому миру. К её семье.

Хочу, чтобы она была только моей.

Только для меня.

Я понимаю, что это ненормально. Может быть, позже я с этим справлюсь. Главное, чтобы она не заметила моей жажды. Не поняла, что я бесповоротно и глубоко безумен. И что внутри меня идёт кровавая война, между ненавистью к ней и голодом по её теплу, между тем, что хочется и тем, что можно.

Адель…

— Адель, — я произношу её имя вслух, катая на языке. Оно горчит, отравляет, туманит разум. Я ощущаю его горечь куда лучше, чем сладость этого вина.

Нельзя было сближать с ней.

Но я сблизился.

Нельзя было привозить её сюда.

Но я привёз.

Нельзя было отпускать её.

Но я отпустил.

Несмотря на все мои щиты, она нашла лазейку. Пробралась под кожу. Взяла мою измученную душу в свои нежные руки и теперь держит так крепко, что я позабыл, зачем вообще начинал всё это. Зачем украл, зачем пугал, зачем запер. Теперь моя месть кажется бессмысленной.

К чему это, если я потеряю её?

Всё по кругу… Но в этот раз иначе. Она не Эйда. Она другая, потому что…

Мысль спотыкается, будто запутавшись в ногах. В груди тяжело толкается ледышка, что заменяет мне сердце. Хочется выскрести и её… всё равно ни на что не годится. Лишь тревожит понапрасну.

Мотнув головой, пытаюсь отделаться от мыслей.

“Что можно так долго делать в дамских комнатах?” — раздражённо думаю я, оглядываясь кругом. Праздник в самом разгаре… вот только пока я пребывал в мыслях — атмосфера в бальном зале сильно изменилась. Вокруг меня образовалась пустое пространство, словно гости специально отошли подальше. Танцующих пар стало куда меньше, и они кружат в противоположной части, зато стражи прибавилось.

Николь куда-то ушла, как и её дети. Словно… словно их увели подальше.

Ощущение опасности дёргает за нервы.

“Раскусили! Собираются напасть!” — понимаю я, незаметно призывая тени. Бокал трескается в моих пальцах, осыпаясь осколками. Вино стекает по ладони, блестящими алыми каплями капает на мрамор пола.

А в следующий миг магия наполняет воздух. Музыка обрывается.

Успев уловить движение справа, я шлейфом тьмы перемещаюсь ближе к центру. Вовремя! Раздаётся грохот, жалобно звенят хрустальные люстры. В воздух взметается облако едкой пыли. Там, где я только что стоял, пробита широкая воронка глубиной в локоть.

В одно мгновение праздничный зал становится ареной. Стражи набилось уже человек сто, они расположились по кругу, зажимая кольцом. Некоторые гости вскидывают ладони, призывая магическое оружие.

Случайных людей оттесняют к выходам, чтобы не попали под горячую руку.

“Настроены серьёзно”, — отстранённо думаю я, просчитывая варианты. Не то чтобы я волнуюсь. Но прежде всего нужно найти Адель.

— Не двигайся, демон! И всё закончится быстро! — рычит король Джаред, выступая из ряда охранников. Глаза оборотня горят яростным зелёным огнём, вокруг жилистой фигуры расходятся магические волны. Обводя руками круг, он формирует новое заклинание.

Между нами шагов десять, не больше. Я мог бы убить отца Адель одним плевком, и тем смешнее его угрозы.

— Не глупи, волчонок, силы не равны, — отвечаю я.

Слуги, стража и оставшиеся в зале гости выглядят решительными, будто смертники, что собираются броситься в огонь. Обступив Джареда, они все как один вскидывают руки в мою сторону, выпуская заклинания.

Не слишком ли слаженно действуют?

Словно всё это — хорошо подготовленная ловушка.

Мысль липкая, скользкая, обволакивает разум.

Призвав магию, я бью волной тьмы. Она с гулом прокатывается по залу, выбивая стёкла и раскидывая десяток стражников — тех, кто не успел укрыться за магическими щитами. По ушам ударяют крики боли.

— Заходите слева! — слышу приказ.

Они серьёзно думают меня победить своей жалкой магией?

Я щёлкаю пальцами, чтобы остановить время.

Но неожиданно оно отказывается подчиняться, а под ногами вспыхивает магический знак, что широким росчерком пересекает зал. Сиреневый свет вырывается из-под мраморных плит, а следом и десяток магических цепей.

Будто, выпущенные из пушки, они выстреливают в мою сторону.

Треклятые цепи!

Их невозможно не узнать! Они часть того заклятия, что однажды уже обездвижило меня на тысячу лет!

Ненависть рвёт моё спокойствие на куски. Дракон внутри бьётся в клетке воли. Я оборачиваюсь шлейфом тьмы, крылья с хлопком распахиваются за спиной.

Слившись с мраком, ухожу от удара цепей… но их слишком много. Одна обвивает голень, вторая щёлкает возле шеи, заставив оступиться.

— Сейчас! — рявкает Джаред. И ко мне несётся свистящее облако кинжалов.

Принимаю удар на чёрное крыло, чувствуя, как лезвия вонзаются в плоть. Но это ничто! Оскалившись, швыряю обратно куда более страшное заклятие — вихрь первозданного мрака. Оборотни отшатываются, но поздно! Пятеро с воем обращаются в камень. Джаред успевает обернуться в волка и переместиться с линии атаки.

Или это я позволил ему? Оставил в заклинании брешь?

Потому что он отец Адель… А где она сама? Почему, сколько бы ни пытался настроиться на неё, не чувствую принцессы в этой реальности?!

Ты знаешь почему, — шепчет в голове голос. — Аштарийцы были готовы. Они ждали тебя”.

“Это ничего не значит”, — возражаю сам себе, отбиваясь от очередного заклятия.

Неужели? — смеётся моё безумие. — Адель настаивала на поездке во дворец. И едва она ушла — они напали”.

“Случайность…”

Ты слеп, если не видишь правды. Это западня, в которую тебя заманили как доверчивого юнца. За тысячу лет ничего не изменилось. Ты по-прежнему глуп. И она ничем не отличается от Эйды”.

Я хотел бы возразить, найти объяснение, но его нет.

“Она заманила тебя в западню”.

“Предала тебя”.

Предала.

Это вдруг становится так очевидно, что даже смешно.

Её поцелуи были для отвода глаз. Её улыбки и нежность — ода лицемерию, притворство пряталось за каждым её взглядом. Вся она — одна сплошная фальшивка.

Испуганный зверёк, что хотел вернуться домой, и ради этого изворачивался и лгал.

А я… попался.

Поверил…

Как и раньше. Как и всегда.

И от этого понимания что-то ломается в груди, а потом проваливается куда-то вниз, под ноги, сквозь пол и сразу через все миры, и уже где-то там, в чёрной бездне, обращается в прах.

Осколки разбитой иллюзии вонзаются в душу.

Хриплый смех вырывается их саднящего горла.

Разочарование трансформируется в безжалостную мысль: “Иначе и быть не могло”.

Ничего не изменилось за тысячу лет.

Я, как прежде, захотел поверить в невозможное.

И поплатился.

И теперь меня вновь пытаются заковать в кандалы! И оставить кричать и биться глубоко под землёй, в затхлости и одиночестве, где я буду мечтать о смерти, не меньше, чем о мести.

Надо было уничтожить эту страну! Сжечь этот мир к праховой бездне!

Люстры трясутся, звякая от магических волн. По мраморным колоннам расползаются трещины. В зале сгущается мрак, облепляя моё лицо и тело, собираясь шлейфом за спиной. Со всех сторон несутся заклинания, я отмахиваюсь от них, а в сознании идёт куда более страшная война.

Я глохну от рыка внутри собственной головы. Мой зверь, безумный дракон, захватывает контроль.

Убить. Разорвать! УНИЧТОЖИТЬ!

Заклинание, отпущенное мной — вихрь отчаяния и ярости.

Зал вдруг становится мал, я врезаюсь в потолок головой и плечами. От удара помещение трещит по швам. Со свистом падают колонны и люстры, которые я сношу огромными крыльями. Люди как мыши носятся под ногами, укалывая зубачистками-заклинаниями. Я давлю врагов без жалости.

Смеюсь — безумно, надломлено.

Сознание затапливает мрак.

Оборотни кричат. Языки чёрного пламени лижут полуразрушенные стены. В одной из них дыра, сквозь которую видно вечернее небо.

Уколы боли пронзают со всех сторон. Но эта боль лишь тень ледяной агонии, что рвёт меня изнутри. Новые цепи, пущенные из всех уголков зала, обвивают конечности, стягиваются вокруг моего разросшегося тела.

Это не просто цепи — это ледяные оковы, пропитанные древней магией.