– Хочешь, я покажу тебе место, владелец которого – отец Димки?
Они шли не больше 10 минут. Юрка остановился:
– Тут.
– Так близко от школы? Где же…
Юрка своей ладонью повернул голову Ники налево.
Это было огромное многоэтажное здание с мраморными ступенями и столбами, тяжёлое и мрачноватое по архитектуре, несмотря на то, что в палитре преобладал белый цвет. Массивная вывеска на парадном входе была похожа на надгробную плиту, увитую скульптурными лаврами с иммитацией золота. Те же лавры обвивали золотого орла, распростёршего великолепные крылья над вывеской, на которой было высечено: ОРЁЛ. И чуть ниже, всё на той же надгробной плите, надпись буквами поменьше:
"Жизнь или смерть – гадать не надо
Ложась под нож врача на стол.
Как не кидай монету – свято
Всегда вам выпадет ОРЁЛ!
Жизнь бесценна."
Прочитала Ника.
– Это что? – спросила она, оглянувшись на Юрку.
– Лучшая частная клиника Голубых Городов. – медленно, как заворожённый, произнёс он, уставившись на золотого орла.
– Твой брат… он здесь?
– Мой брат? – резко повторил Юра, – Откуда ты знаешь, что у меня есть брат?
– Ой, извини! Меня предупреждали, чтобы я не напоминала тебе о брате! – Ника зажала рот рукой.
– Кто? Филька?
– Нет, нет… Я больше не буду. Но… брат у тебя всё-таки есть?
– И есть. И нет. И я ему не брат. – устало пробормотал Юрка, взяв Нику за плечи и уводя от Орла.
Сейчас, отрешённый и опечаленный, Юрка казался уязвимым и бессильным, а его прошлые грубости – ничтожными попытками скрыть свою слабость. И Ника, перебрав в мыслях тысячу успокаивающих фраз, немогущих выразить настоящее сочувствие, просто развернулась и обняла Юрку, ласково положив подбородок ему на плечо. Пускай он рассердится и начнёт обзываться – Ника знала, что Юрка всё равно запомнит её попытку утешить его, сколько бы не притворялся взбешённым. Но он не рассердился. Он мягко и осторожно обвил её руками за талию и стоял так некоторое время, притихший.
– Ты прости меня за всё, – услышала Ника через несколько минут, – Особенно за то, что дурочкой обзывал. Это ведь я дурак.
– Вероничка, пойми, – объясняла Вика, – Ты слишком безвольная, все тобой будут помыкать! Зря ты сразу пересела к Меркушеву, как будто только того и ждала, когда он предложит! И тебе не следовало так просто и быстро соглашаться снова общаться с Науровым! У парней должно создаваться впечатление, что ты сложно им досталась, и тогда они будут больше дорожить тобой! А ты… Стоит кому-нибудь пикнуть, и ты тут же летишь исполнять его желание! Неужели у тебя нет собственных?.. Ну-ну, молчи! Если ты собираешься сказать, что твои собственные желания заключаются в том, чтобы исполнять чужие, тебе уж лучше молчать!
Ника и Вика сидели в школьной столовой. И, пока Ника уминала булочку с корицей и пила кофе, Вика – бедняжка, очевидно, сидела на диете – решила прочесть подруге лекцию. Обе были увлечены своими занятиями и вздрогнули, когда за их столик с шиком и грохотом сели Бухарин и Лыхин. Вау! С какого перепугу? Ника вспомнила, что Юрка просил прятать свою голову, как страус, от Лыхина, но было бы нелепо, если б она попыталась засунуть свою голову в кружку с кофе. Единственное, что она могла и хотела сделать: продолжать поглощать ланч. Вика же аж переменилась в лице. Вы ошиблись, если подумали, что она перепугалась. Может она и волновалась где-то внутри, но снаружи она усиленно представляла собой девочку очаровательную и чуть равнодушную, бросая на "старшаков" лукавые и насмешливые взгляды.
