– Кушаешь? – Димка придвинул стул поближе к Нике, – Смотри, не подавись!
Бедная Ника всегда терялась от пристального наблюдения, а есть, когда на неё смотрели сразу три человека, она точно не могла. Особенно смущал Нику Бухарин, который, развалившись на стуле и наклонив голову с чисто бухарским кокетством, улыбался ей хитро и весело, будто они сто лет дружили. Поставив кружку на стол и обняв её ладонями для успокоения, она попросила:
– Дайте мне поесть нормально!
– Девочка просит нормально поесть! – расхохотался Димка и, пихая в лицо Даньки купюру, приказал, – Принеси нам что-нибудь посытнее, мы сейчас нормально поедим! А то одной булочкой сыта не будешь, верно, малышка? Это правильно, что ты именно ко мне за помощью обратилась: я всю школу могу накормить, и ещё останется двенадцать корзин хлеба и рыбы. Ты, кстати, сидишь на моём стуле. Почти моём. Деньги на столы и стулья в столовой дал мой отец. Красивые, ага? Мой отец любит заниматься бессмысленной благотворительностью…
– Вовсе нет. Это чтоб тебя из школы не выгоняли.
– Ой, Вероничка! – сунулась в разговор Вика, – Что ты говоришь такое Диме, бессовестная!
– О… я её сразу и не заметил, это твоя одноклассница? – не поворачивая головы к Вике, продолжал Димка, – Милая, ты занимаешь слишком много места за столом и мешаешь мне и Нике. Иди давай, учи уроки или что там… Бай-бай!
Вика вспыхнула, но скорее не от злости, а от стыда. Она начала вылезать из-за стола: ей правда стало неловко.
– Зачем ты её обижаешь? – нахмурилась Ника.
– А ты не заметила, что она обидела тебя?
Подошёл Даня с тремя порциями, и Димка пододвинул к Нике тарелку. Ника недоумённо уставилась на еду: он что, серьёзно? это какое-то новое изощрённое издевательство?
– Тебя покормить с ложечки или как? – заботливо осведомился Димка.
"Уж лучше я сама поем!" – подумала Ника и принялась за еду. Тем более она помнила Юркины слова про " нет расписки – нет долгов" и спешила поесть за чужой счёт, пока акция открыта. Рядом ели Дима и Даня, но они со своим аппетитом и то не справлялись с едой быстро, как Ника.
– Хорошо кушаешь. – сказал Данька, – Тебя дома не кормят, что ли?
– Нет, ты чего, – возразил Димка скорее, чем Ника успела что-то ответить, – Ей просто хочется поскорее избавиться от еды и сбежать от своего благодетеля. Да, малышка? Я тебе не нравлюсь?
Ника чуть не подавилась. Благо, ей оставалось справиться с последней ложкой. Закончив, она встала, сказала "спасибо", как вежливая и порядочная девочка, и, внутренне поражаясь нелепости происходящего, поспешила из столовой.
– Ника! – окликнул её Димка.
– Что? – она остановилась.
Но Димка ничего не говорил. Ника ушла.
– Ты чего? – спросил Данька.
– Не знаю. – медленно произнёс Дима, мягко постукивая пальцами по поверхности стола и усмехаясь.
Когда Ника вернулась в кабинет, Юрка сразу начал спрашивать, что делали и что говорили Лыхин и Бухарин: он уже знал. И кому охота пересказывать всё происходящее? Наверно Вике. Юрка сердился, потому что Ника утверждала, что Лыхин ничего плохого ей не сделал и не сказал. Науров был уверен, что Ника опять по доброте не замечает издевательств.
– Понимаешь! – яро доказывал он девочке, – Ты можешь не понимать издёвок или преуменьшать их, но невозможно, чтоб Димка подошёл и не сделал какой-нибудь гадости! Никогда не подпускай близко к себе эту сволочь. Обещай уходить сразу.
– Я постараюсь. А зачем он кормил меня?
