– Неправда! Издеваются только слабаки, которые хотят повысить свою самооценку, унижая других.
– Больше слушай моральных сказок. Если человек глупо выглядит, над ним смеются все. Все! Понимаешь?! Одни смеются в лицо, другие за спиной, а третьи про себя. И кто эти третьи, ржущие втихушку, вежливые или трусы, всё равно, потому что они ржут так же, как и остальные.
– А над тобой издевались? – спросила Ника, садясь напротив Наурова и кладя подбородок на ладони.
Науров молчал, сопротивляясь её любопытному, внимательному взгляду своим напряжённым.
– Издевались. – сделала вывод она.
– Нет. – ответил он, – Никогда.
– Тогда скажи, что мне делать, чтобы надо мной не смеялись.
– У тебя ничего не выйдет. У тебя слишком добрый взгляд. Добрая, тихая, доверчивая дурочка, прикатившая из глухомани. В чём ты будешь ходить в школу? В сером сарафанчике, тёплых колготках и старых балетках?
– Я…
– У нас как-то была такая в классе. Носила очки в чёрной оправе – хвала, у тебя очков нет! – и вечно с косой и зализанными волосами! И серые кофточки! Постоянно серые кофточки! У неё весь гардероб состоял из серых кофточек! Над ней все девочки смеялись. Как же я её ненавидел!
– Почему ненавидел?
– А почему она не могла надеть что-то другое? Впрочем, не помогло бы. Она и внутри такая же – серая изгойка, нарывающаяся на издёвки.
– Ты думаешь, надо мной тоже будут смеяться в любом случае?
Юрка пожал плечами.
– Если это весь твой гардероб – то да.
Ника сконфуженно посмотрела в ту сторону, куда кивнул головой мальчик. В коридоре на нескольких табуретках была разложена её одежда. Мама не интересовалась тем, что носит Ника – покупать одежду дорого – а Ника сама никогда не просила у неё.
– Хочешь – можешь взять у меня денег взаймы, когда приедем в Голубые Города, и купить хоть что-то на первое время, – насмешливо посмотрел Юра на девочку.
– Ты серьёзно?
– Про взаймы? Ну да. Я часто другим взаймы даю.
– Как же я тебе отдам потом?
– А тебе на Новый год не подарят деньги?
Ника отрицательно покачала головой.
– По сколько тебе дают на расходы?
– Мне не дают. – смущённо пробормотала Ника, – Мама сама покупает, что надо.
– Понятненько. Неперспективный ты человек.
– Что же теперь?
– Дам денег неплатёжноспособному клиенту. Поражаюсь своему великодушию. – засмеялся Юрка, и на его лице промелькнул он настоящий – озорной и весёлый Юра с искрящимися от улыбки добрыми синими глазами, непохожий на хмурого ворчуна.
Когда с вещами и газельками было покончено, они отправились на Ласточку. Тётя Света шумела и суетилась, бегая по квартире в обуви: ей казалось, что они непременно забыли взять что-то очень важное. "Ничего важного у нищебродов быть не может," – думал уже одетый Юра, привалившись к стене – после ночи, проведённой на раскладушке, у него ныла шея.
– У меня ужасная куртка? – спросила Ника, застёгивая молнию.
– Нормально. – сказал Юрка, глянув на ярко-жёлтую курточку, – Ты в ней будешь, как светлячок. А вот шапка ужасная, и ни к чему она. Нормальные люди шапки не носят! – добавил он, срывая с её головы шапку.
– Как не носят? – испугалась Ника, отнимая у Юрки шапку и прижимая к груди, словно шапка была живым существом и могла услышать богохульные речи, извергаемые устами мальчика, – Я же замёрзну и заболею!
– Ой, бабулечка! Ты ещё валенки надень!
– Перестань! А то возьму и надену!
– Валенки носят в лесу, а в городе они у тебя размокнут и будут, как две дохлые кошки, – поучительно произнёс Юрка, – А чтобы не замёрзнуть и не заболеть сделаем вот так.
