Отвлекаясь - страница 6

Когда они познакомились, Виола обнаружила, что Дора не обычная акушерка, что она специалист по китайской медицине, сторонница холистического здоровья, то есть лечения не отдельной болезни, а человека в целом, и верит в силу камней. Виолу мучило раздражение на коже, оно вызывало постоянный зуд, такой сильный, что она даже спать не могла. Это было связано с печенью. Дора сказала, что, по ее мнению, причиной воспалительного процесса стало не только физическое состояние Виолы, а, скорее всего, общая ситуация, внутренний дискомфорт. В ее организме, объяснила Дора, нарушено равновесие, и необходимо его обрести, а не просто сидеть на диете и принимать ванны с рисовым крахмалом. Доре хватило одного взгляда, чтобы оценить ситуацию. После первого знакомства она пригласила Виолу к себе в частный кабинет на пробный сеанс иглоукалывания.

Дора сосредоточилась на области живота и лбе, она ставила иголки, следуя загадочной схеме, скорее всего придуманной ею самой. Виола вдруг почувствовала, как жжение прекратилось, как будто поток теплой целебной воды омыл ее, принес освобождение и излечил. Это привело ее в изумление, и она испытала безграничную благодарность к Доре. Виола не просто убедилась в том, что Дора знает толк в восточной медицине, она ощутила исходящее от ее рук необыкновенное тепло, которое успокаивало, приносило облегчение, расслабляло. У Доры были волшебные руки.

– Пойдем в бар рядом с музеем искусств?

– Хорошо.

Они вместе переступили порог бара, вместе подошли к стойке, Виола заказала ячменный кофе; бариста внимательно смотрел на нее, пока протирал тряпкой алюминиевую подставку кофемашины, пока обдавал паром чашки и закрывал кран.

– А мне стакан воды, пожалуйста, – попросила Дора.

Парень даже не взглянул на нее и продолжал рассматривать губы и подбородок Виолы; та инстинктивно бросила взгляд на свое отражение в зеркале: худое лицо в обрамлении каштановых волос до плеч, миндалевидные глаза, маленький прямой нос, усыпанный веснушками и пятнышками, появившимися во время беременности. Ее нежные губы потрескались от утреннего ветра, она провела пальцами по подбородку, мельком посмотрела на Дору и повторила:

– И стакан воды, пожалуйста.

Они торопливо пили, их ноздри щекотал густой аромат капучино и ристретто и нежный запах молока; в баре на полную мощность работало отопление. Очутившись на улице, они не сговариваясь вышли на небольшую площадь перед музеем – бетонным сооружением текучей формы с широкими внутренними пространствами и прозрачной крышей. Таков был привычный маршрут их прогулок, их свиданий с ласковым солнцем. Они сели на ступеньки в нависающей над фасадом башне, созданной фантазией Захи Хадид[6] и напоминающей по форме буквы Е и Т. Грандиозная диспропорция, тщательно выверенная асимметрия. Они сидели рядом, подтянув колени к животу, и свернутые в трубку коврики у них за спиной упирались друг в друга.

– Я скучала по тебе, – прошептала Виола.

У Доры был широкий, как у Паоло, рот и тонкие губы с весело приподнятыми уголками. Оливково-зеленые глаза постоянно щурились в искренней, притягательной улыбке, от которой светилось все ее лицо. Это и привлекло Виолу. Она находила в ней источник счастья, такой же, как на занятиях йогой, когда она искала центр равновесия, и собственное дыхание переполняло ее радостью. От ее худого, но крепкого тела (на самом деле в Доре было нечто мужское, например подбородок, руки, плечи) исходило ощущение покоя. Виола его уже почти не чувствовала, разве что самую капельку, но и этого хватало, чтобы унестись в воображении к долинам, ручьям, фантастическим пейзажам, неразрывно связанным с ее мрачными чувствами.