Любовь Ивановна:
– Не будь неблагодарной, дочь моя. Сколько людей погибло на полях сражений. Сколько людей погибло от взрывов дорожных мин, от голода и холода. Мой Бог спас вас для меня. У вас двоих есть два крыла. Эти дни пройдут и наступят лучшие времена. Я объязательно сделаю тебя образованным. Если станешь хорошим специалистом, то заживем как принцы… Теперь надо подумать о приготовлении чая…
(Кадр меняется. Раъно и Ойдин готовят урок. Ойдин подносит ручку к подбородку и часто думает, записывает что-то в тетрадку перед собой, снова думает)
Раъно:
– Что ты пишешь, Ойдин? Тебе никогда не было трудно учиться… Что еще сочиняешь? (Пытается взять её блокнот. Ойдин прижимает его ладонью)
Ойдин:
– Нет, дай закончить, тогда и будешь читать…
Раъно:
– Что это?
Ойдин:
– Наш учитель литературы поручил, написать небольшую пьесу. В нашей школе состоится фестиваль городских школьников. Затем члены драмкружка поставят одноактный спектакль, кто-то прочтет стихи, кто-то споет, кто-то станцует. Говорили, что не каждому придет в голову поставить пьесу.
Раъно:
– Что ты пишешь? Есть готовые спектакли. У Островского, Гоголя…
Ойдин:
– Иди на место. Но они не взяты из жизни учеников. Наш учитель говорил, что для учеников должны быть знакомые и интересные истории…
Раъно:
– Итак, ты нашла такое событие?
Ойдин:
– Вроде бы нашла… (перестает писать)
Раъно:
– Если ты начнешь писать много историй, ты станешь писателем…
Ойдин:
– Нет, я буду актрисой… Я сыграю главную героиню в пьесе, которую написала. (Раъно с завистью смотрит на сестру)
Раъно:
– Моя мама не зря называет тебя «Мой мальчик». Если ты чего-то захочешь, ты обязательно это сделаешь… Я горжусь тем, что у меня такая решительная сестра, как ты.
Ойдин: (Обнимает сестру за плечо)
– Ты тоже хороша! Ты очень добра. (Они ложатся в постель и молчат)
Восьмой вид
Дом Бону. Темнеет. Детей нет. Шодия с Бону. Стук в дверь. Мать и дочь смотрят друг на друга.
Бону:
– Мужчина стучится в дверь, может быть твой отец вернулся?! (Голос её дрожит, она сидит тихо, держась за колены)
Шодия:
– Я сейчас сама посмотрю… Может быть, это дядя. В конце концов, единственный человек, который всегда о нас думает, это мой дядя…
Бону:
– Да, это дядя, который видел, как твой отец уехал на войну, и осуществил «обрезание» твоих братьев. Пусть Бог сделает его жизнь долгой и его пропитание высоким. (Дверь снова хлопает)
Шодия:
– Постойте, милый, я иду…
Бону:
– Нет, моя дочь. Твоих братьев нет дома, я пойду сама и открою. (Шодия следует за своей мамой, они оба идут к двери. Бону опускает цепочку и приоткрывает дверь) Кто?
Ахмат хромой:
– Я… Бону…
Бону: (растерянно)
– Я же вам сказала: «Не приходите». Мои дети стали юношами, и они ожесточены.
Ахмат хромой: (нервно ударяя по обручу)
– Разреши войти в дом, у меня есть два слова…
Бону:
– Если содержание вашей речи такое же, как и раньше, вы знаете мой ответ.
Ахмат хромой: (Открывает дверь и входит. Одной ноги выше колена не хватает, он на костылях)
–Бону, почему ты боишься? Рядом у тебя есть дочь, я не великан и не дракон, а человек. (Садится на Супа). Есть ли чай со льдом? У меня желудок горит… (Бону идет дальше к Шодии) Принеси чаю, доченька… (Шодия вбегает и несет чайник. Ставит чайник и чашку перед искалеченным и идет к матери, как будто, пытается защитить ее от чего-то).
Ахмат хромой один за другим наливает чай из чайника в чашки и пьет.
Ахмат хромой: (Глядя на Шодию, ласковым тоном).
