Но Оля вернулась – накрашенная, с заговорщической улыбкой.
– Ну как я тебе?
– Великолепно…
А потом, без тени стеснения, сбросила халатик.
Осталась совершенно голой.
И в этот момент я ощутила, насколько ловко она меня обвела. Моё соглашательство, моё попустительство сыграло свою роль. Не первую, но определённо роковую во всём, что случится дальше.
– Зачем тебе это?
– Просто хочу! Просто для себя. А может, ещё Олегу будет приятно. Представь, подарю ему в рамке на мужской праздник вместо бритвы или носков.
– Глупости! Сфотографируй себя на телефон и сразу пошли ему.
– Ты недооцениваешь значение капризов беременной женщины! Это плохо кончается, между прочим. Я же говорю – в рамке, на память. А на телефоне он ещё начнёт хвастаться кому не надо. А ты что? Может, стесняешься меня?
Оля нарочито стыдливо прикрылась руками, но при этом лукаво прищурилась.
– Я? Нет, просто…
– Просто что?
– Просто… А где ты это собираешься вешать в рамке?
– В спальне, конечно. Ну а что такого?
– Ага, прямо над кроватью, да?
– Ну, не обязательно! Может, в шкафу, чтобы доставать в особых случаях.
Я закатила глаза, но, кажется, уже сдалась.
– Ладно, где будем снимать?
– Давай на даче, тут уютнее.
Она сунула мне в руки фотокамеру. Я нехотя включила её, надеясь, что батарея сядет, и тогда Оля успокоится. Хотя… может, и нет. Новая авантюра. Чего она хочет? Во что она меня втягивает? Может, она просто шутит? Нет! Скорее, хочет подразнить своей непосредственностью, отвлечь меня. Глупо. А может, ей вообще не стыдно? Тогда почему мне должно быть стыдно за неё?
Соглашусь. Подыграю беременной женщине. Хоть не скучно будет. Я навела камеру на Олю. На экранчике фотокамеры – маленькая голенькая Оля. Маленькая Оля и её большой живот беззастенчиво ходили по травке в поисках живописного фона. Такая естественность наготы, будто всё это нормально. Её это не смущало. А вот меня это стало немного возбуждать, я представила себя и Платона, который меня снимает, делает снимки меня совсем голой и все ем…
Я нервно нажимала на кнопку, но получались совсем неинтересные кадры. Это было понятно нам обеим. Тогда Оля просто уселась голой попой на траву и обняла свой живот, будто защищая его.
Я опустилась рядом.
Она сидела расслабленно, легко, словно это самая естественная вещь на свете. Я тоже немного успокоилась. Только тогда в объективе начало появляться что-то настоящее.
– Давай просто улыбайся.
– А смеяться можно?
– Кто тебе теперь что может запретить?
Оля засмеялась – сначала тихо, потом громче.
– Я похожа на супермодель!
Я рассмеялась тоже, и в этот момент наконец поймала кадр, который действительно стоил того.
Мы сделали ещё несколько кадров, пока не закончилось свободное место на карточке. Оля тут же захотела посмотреть, что получилось. Она стёрла какие-то снимки – те, что, по её мнению, были не очень или, наоборот, слишком откровенные. На освободившееся место мы сделали ещё несколько фотографий, и, возможно, процесс бы затянулся бесконечно, но заряд аккумулятора был уже на исходе. Пора было ставить камеру на зарядку. А ещё важнее – переписать фотографии на компьютер, чтобы освободить карточку для новых снимков.
– Ладно, прячь, потом перепишем! – Оля протянула мне фотоаппарат. – Может, карточки купить? Олег вечером заедет, можно написать ему, какие именно.
– Ты ему расскажешь, для чего?
– О нет!
– Ты готова ещё?
– Нет!
– Тогда и не стоит заморачиваться.
