– Мне… пора. Так как? Поехали? Велосипед закину в багажник.
Леони не раздумывала: ей некуда было идти, да и неплохо бы перекусить. Она не ела с самого обеда и уже почти не помнила вкус сладко-кислого вишневого желе.
Машина дернулась, затарахтело еле слышно радио, настроенное на волну классической музыки, в багажнике недовольно брякнул велосипед и притих, пока отъезжали с площадки, забыв обернуться на тающий в свете заходящего солнца город.
Ехать оказалось недолго. Дорога петляла вдоль реки в лабиринте нависших над плавящимся асфальтом ив. Леони подставила лицо ветру, прорывающемуся сквозь приоткрытое окно, и пыталась не думать ни о чем, заглушить мысли ненавязчивой мелодией, льющейся из динамиков. Но с каждым поворотом чувствовала, что все ближе и ближе к чему-то новому и неизведанному. И сердце вторило рваным ритмом.
– Все хорошо? – Кристоф покосился на нее, чуть повернув голову в сторону, но тут же перевел взгляд обратно на дорогу.
– Да. Просто давно не ездила на машине, – соврала девушка.
Велосипед тихо звякнул, подтверждая ее слова и становясь невольным сообщником этой маленькой лжи.
Сама не понимая зачем, Леони всматривалась в окно, жадно следила за исчезающими домиками, словно боясь и желая забыть путь обратно и никогда не вернуться.
Вскоре перед глазами вырос шикарный особняк – в прошлом резиденция какой-то городской шишки, а теперь частная собственность, сдающаяся в аренду желающим с размахом отметить важное событие или просто провести время в тишине в окружении выстриженных красивыми правильными фигурами кустарников, густо засаженных клумб с явной ноткой ландшафтного дизайна и бескрайних полей, начинающихся прямо за главным зданием.
Когда они остановились, Кристоф махнул в сторону каменной дорожки, огибающей дом, а сам почти наполовину залез в багажник, так что торчала только оголенная поясница: спешил обвешаться штативами, объективами и прочей ерундой, без которой ни одна невеста не сможет быть окончательно удовлетворена своим внешним видом на первых семейных фотографиях.
Леони медленно пошла вперед, не сводя глаз с особняка. Роскошный, в три этажа, заросший мхом и обвитый вьющимися лианами, меж которых светились мутной желтизной старинные кованые фонари, он походил на мистический заколдованный замок. И в то же время давил на нее, насмехаясь своей незыблемостью над мимолетными – не дольше человеческой жизни – проблемами. Внутри кто-то копошился мутными силуэтами: то ли гости, то ли обслуга. Хотелось представить себя здесь на правах хозяйки или хотя бы приглашенного, но не получалось.
Дальше все закрутилось: каждый из гостей считал своим долгом дать советы фотографу, каждая разодетая барышня норовила вылезти вперед, чтобы точно быть запечатленной на снимке. Кристоф действительно один не справлялся, поэтому Леони приходилось носиться с оборудованием, бесконечно поправлять то складки на юбке, то прическу невесты, то пытаться оттащить от молодоженов пятилетнюю девочку в жутком ядрено-розовом платье с рюшами до самых пят. И все это под пьяный визг, бесконечные смешки, взгляды, прикосновения – случайные и намеренные. Круговорот чужой жизни, к которой она сама не имела никакого отношения, и потому, пожалуй, предпочла бы оказаться где угодно, лишь бы подальше отсюда.
Наконец, когда стемнело и собравшиеся заметно устали от отдыха, получилось расслабиться и даже урвать на шведском столе целую тарелку мини-сэндвичей с красной икрой, которая лопалась на языке приятным солоноватым вкусом, и тарталеток с чуть подветренными морепродуктами – плевать: Леони была такой голодной, что съела бы что угодно!
