– Что ты встал будто вкопанный? На улице сейчас уже холодно, ты дрожишь, как дворняжка, заходи быстрее. – Франциска редко церемонилась, что в большинстве случаев было образом.
– Здравствуй, СашА?.. – донесся голос Сабины из гостиной. – Ведь такое уменьшительно-ласкательное имя от Александра?
– А-ха-ха, да, вы правы.
– Это, кстати, женское имя, – невзрачно сказала Франциска.
– Да нет, сколько тебе повторять, оно универсальное! – Начал размахивать Александр, смеясь и смущаясь оттого, что Франциска снова приравняла его к девочке.
Они направились к телефону, который висел в коридоре неподалеку от книжной тумбочкой. Рядом с лампой, что теплым светом освещала помещение, лежал клочок бумаги с номером телефона. Франциска быстро набрала эти числа и стала ждать, с волнением смотря в хлопающие глаза Александра. Ее это успокаивало.
– Алло, – голос был хриплым и безэмоциональным.
– Здравствуйте, вы Марта Лиам?
– Да, всё еще она.
– Меня зовут Франциска Шмитц, я бы хотела узнать у вас о преподавании.
– Что именно?
– Я бы хочу заниматься вокалом, что мне для этого нужно?
– Прийти ко мне, я преподаю на дому. Стоимость для каждого индивидуальна, в зависимости от вас.
– Это как?
– Если вы мне понравитесь, я скажу вам цену меньше нормы, которую вы не будете знать, если нет, соответственно – выше.
– Это интересно, скажите, где вы живете?
– В центре, район Майорна Алманна Ваген 16, домофон 232, дом, на первом этаже которого находится кафе «Зенит», также справа парк, а слева христианская церковь… звучит иронично, – Складывалось ощущение, что в тот момент она посмотрела в окно на ту самую церковь.
– Вы не сказали, когда вам удобно?
– Приходите завтра.
– Хорошо, ничего, если я приведу с собой друга?
– Он играет на чем-нибудь?
– Да, на гитаре.
– Тогда добро пожаловать, жду завтра после часа дня.
Александр слышал весь разговор, и когда Франциска положила трубку, он с нетерпением сказал:
– Она крутая.
Это было самое точное описание сие персоны, но в этом они утвердятся позже. А пока Александр с Франциской поднялись наверх, в ее комнату. Они уселись по-турецки на полу, казалось, иначе они никогда не сидели. Ковер был необычно мягким, и даже лишившись зрения, можно будет узнать его из тысячи других. За открытым окном звездное небо простиралось над освещенными луной полями, что заканчиваются горами. Машины изредка и тихо проезжали по шоссе, этот звук был намного приятнее, нежели непрекращающаяся звуковая нить автомобилей города. Через пару секунд стало холодно.
– Саш, закроешь окно? – попросила его Франциска, почесав и заодно поцарапав глаз отросшими ногтями.
Когда Александр встал задом, из его штанов, где располагается копчик, показалась обложка книги. Странно, что она была спрятана таким образом.
– Эй, что это?
– Что? – Он резко развернулся, и в его волчьих глазах читался страх, написанный жирным шрифтом, таким же, как и непрочитанная надпись на обложке.
– Что у тебя в джинсах? Что за книга? – Она встала, и он тут же увернулся в сторону.
– Ничего.
– Я не слепая, покажи мне.
– Фрэнс… – Он называл ее так крайне редко, было странно, что столь мягко произносились эти буквы в такие эмоциональные моменты. – Я… я не хочу это показывать. Прости.
Франциска на мгновение почувствовала неутолимую печаль, что застряла в ее легких на выдохе. Но затем она поняла, что у каждого свои границы личного пространства, а то, что Александр не показал ей эту вещь, не значит, что он ей не доверяет. Просто Франциска не знала настоящих причин. Не знала и то, что это была не книга, а дневник, и надпись на нем гласила «Тонкая грань между ужасным и прекрасным» – именно так Александр решил описать все свои мысли, стихи и строчки песен, что находились внутри. Эта книга сознания была заведена в надежде на улучшение ментального паноптикума, происходившего в нем на протяжении многих лет.
