– Язык суйва, – торопливо вставил Ах-Яшун.
«Дескать, смотрите, какой я умный». Он победоносно огляделся по сторонам.
Ученики удрученно склонились над листами, постепенно заполняя их корявыми рисунками. Девушка медленно обошла учащихся, внимательно заглядывая в результаты их творчества.
– А это у тебя кто? – удивленно всмотрелась Иш Цак в рисунок, изображенный на листе перед непривычно притихшим Ах-Яшуном.
Изображение показалось ей странно знакомым. Складывалось впечатление, что она уже видела раньше нечто подобное. Но где? И когда?
Ах-Яшун поднял голову. В темных глазах его сверкнули хитрые искорки.
– Это ты! – уверенно проговорил мальчишка.
– Я?
– Ну, да.
– А что? Хорошо получилось, – поддержал приятеля сидевший рядом с ним Хун-Пек.
Иш Цак внимательней вгляделась в рисунок. Человек в шлеме с цветком, изображенный на рисунке, куда-то бежал, угрожающе размахивая деревянным мечом. Многочисленные цветы украшали и одежду человека.
– Да уж! – неожиданно вырвалось у Сашеньки.
Расширенные глаза ребятишек подсказали девушке, что эту фразу она произнесла по-русски. Иш Цак растерянно огляделась, закрыв рот ладонью. Девушка машинально подхватила несколько листков с красочными изображениями богов, выполненные Келемом.
– Вам необходимо, – преодолевая замешательство, сказала Иш Цак, – перерисовать эти картинки.
– Но это же… – потрясенно выдавил Хун-Пек, – это же боги. Их могут изображать только…
– Ты хотел сказать: ЖРЕЦЫ!
В видневшейся сквозь вход галерее плясали красноватые клинки лучей заходящего солнца. Темная фигура перечеркнула светящиеся линии. На пороге появился Каналь-Кан. Странно, что никто не услышал звука его шагов.
Жрец скрестил руки на объемистом животе. Шевельнулась пятнистая шкура ягуара на жирных плечах. Головной повседневный убор из пышных разноцветных перьев грозно колыхнулся. Каналь-Кан оглядел собравшихся мрачным взглядом. Ладонь его крепко стиснула древко ритуального копья. Сверкнули грани черного полированного наконечника.
Ребятишки испуганно сгрудились в углу.
– Сейцас ударит копьем, – еле слышно прошептал Хун-Пек на ухо Ах-Яшуну, – ведь именно так он убил прежнего Верховного Жреца Лакам-Сака…
– О чем это вы там шепчетесь?! – голос Каналь-Кана гулко прозвучал в небольшом помещении.
По галерее прокатилось раскатистое эхо.
Мальчишки испуганно попятились к стене.
Иш Цак мельком взглянув на испуганных ребятишек, закрыла их своим телом.
– Ничего особенного, – произнесла девушка, – мы занимаемся обучением детей города. Из них должны получиться… хорошие писцы.
Каналь-Кан смерил ее гневным взглядом.
– А почему ты решила, что можешь заниматься с черными людьми? – грозно вопросил Верховный Жрец, – И извещена ли об этом владычица Иш-Сак-Кук?
Иш Цак нервно переплела пальцы рук.
Жрец мрачно усмехнулся.
– Значит, владычица все-таки ничего не знает.
– Я знаю, – громкий голос К’инич-Ханааба прервал тираду Каналь-Кана.
Молодой правитель, решительно обойдя объемную фигуру жреца, вошел в комнату.
Глаза Верховного жреца полыхнули гневом.
– Ты сам… и твоя спутница…
– Лучше помолчи, жрец, – резко перебил Пакаль.
– Ты еще пожалеешь, – прошипел Канал-Кан.
Он развернулся и стремительно покинул школьное здание.
