– Если есть стога, где-то есть и дорога, – сказал Андрей.
Не успели они тронуться, как впереди с электрическим всполохом взлетел выводок куропаток. Значит, они все время сидели здесь, в десяти шагах от грузовика! Андрей высунулся в окно, провожая их глазами. Похожие в лучах зари не летящие шаровые молнии, куропатки, расправив дугой крылья, на бреющем полете стремительно ушли за край поля.
Вскоре они нашли дорогу и стали решать, в какую сторону направиться. Вспомнили, что когда позавчера вечером покидали монастырь, солнце было сзади, значит нужно и сейчас ехать так, чтобы оно светило в спину. Однако минут через пять дорога повернула, и солнце было уже справа. Саня с беспокойством поглядывал на Андрея, но тот невозмутимо смотрел вперед.
Через полчаса пути он сказал:
– Надо было, наверное, ехать в обратную сторону.
– Так что, разворачиваемся? – спросил Саня.
– Да нет, поехали вперед: куда-нибудь выедем.
Пошли перелески пореже, заросшие в нижнем ярусе черемухой, рябиной, волчьей ягодой. Некошеные луга пестрели цветами, горящие на солнце насекомые совершали свой целенаправленный полет в отличие от хаотично летящего, светящегося пуха. Становилось жарко. Места здесь были сухие, стали попадаться одинокие сосенки. Неожиданно они выехали на асфальт. Узкая дорога извивалась и пропадала в тенисто-солнечном березняке. Ласковые, манящие зайчики танцевали на ее полотне.
– Куда теперь? – спросил Саня, сложив руки на руле и глядя на Андрея.
– Налево, – указал тот подбородком.
Не прошло и пяти минут, как они проехали мимо ворот какого-то дома отдыха.
– Не понимаю… – бормотал Борисыч. – Не может быть…
Андрей тоже озирался с недоумением. По сторонам дороги, в лесу, начали мелькать веселые домики заброшенных лагерей и пансионатов. Кое-где за забором бегали дети, прогуливались взрослые, в бейсболках и шортах, – очевидно, отдыхающие, – значит, некоторые из них были обитаемы. На дороге им встретился сбившийся на обочину отряд детей, управляемый двумя толстыми женщинами, в панамах, с красными флажками в руках. А когда они свернули на широкое шоссе и въехали под сень корабельного бора, сомнений уже не оставалось.
– Краснолучье! – проговорил Борисыч, но Андрей и без него узнал знакомые с детства места: это был курорт на берегу реки, вернее, в ее излучине.
– Не понимаю! – продолжал недоумевать Борисыч. – Мы же были по ту сторону Кутерьминского тракта, его не пересекали. Как мы могли здесь оказаться?
– Ночью в дыму, наверно, переехали, – сказал Андрей.
– Та деревня совсем в другой стороне от него находится.
– Почему ты решил, что она в другой стороне? Мы прежде, чем в нее попасть, сколько плутали? Может она рядом с трактом и стоит. Ветер и дым как раз в эту сторону были – мы просто крутанулись впотьмах и все.
– Я что совсем уже!.. Как бы я не заметил, что через трассу переехал?
– Ночью и не такое бывает… Как тебе глаза привиделись?
Борисыч промолчал, видимо, соглашаясь с последним доводом, – нахмурился.
Однако вместо досады, оттого что опять сбились с пути, они чувствовали прилив каких-то ожиданий. Весь бор был пронизан под разными углами голубыми, словно пар, лучами. Там горели среди глубокой хвойной тени жарким, белым огнем похожие на паркет заросли папоротника; золотые, чешуйчатые стволы; красные муравейники, тропинки переплетенные стесанными корнями и усыпанные сухими иголками и шишками. По их лицам, рукам, коленям бежала веселая рябь от простертых над дорогой лап. Впереди они увидели идущих краем леса загорелых девушек в цветастых юбках-разлетайках, с воткнутыми в волосы солнцезащитными очками, с пляжными сумками через плечо. От их упругих, точеных ног, рук, гибких голых спин и шей веяло здоровьем, полнотой жизни. Хотелось так же – молодым, загорелым, счастливым – идти рядом с ними. Борисыч сразу вспомнил, сколько у него денег, но, взглянув на Андрея, подумал: «Да-а, с этим каши не сваришь!» «Хотя он кто мне? – ни сват, ни брат. Дам ему десять процентов – потом. Как договаривались. Договор был о прибыли с пушнины, значит, на баксы не распространяется», – решил Борисыч.
