Возле чердачного люка было поднято знамя, жёлтый флаг из детской рубашки с тёмными полосами.
Воины стояли молча, наблюдая, как Тротц послал отряды к каждому краю крыши, чтобы проверить, что находится под домом и напротив него.
Предводитель внезапно обернулся, пугающе грациозным, текучим движением, и посмотрел на капрала Хватку.
– У тебя есть что-то для меня, – громко сказал он. Её глаза расширились.
– Что?
Воин вложил в ножны одну из сабель и подошёл к ней.
Паран и другие малазанцы, находившиеся поблизости, смотрели, как он потянулся к правой руке Хватки, схватил за обтянутое кольчугой плечо. Раздался приглушённый треск.
Хватка ахнула.
Мгновение спустя она со звоном бросила меч на просмолённую крышу и быстрыми, резкими движениями принялась стаскивать кольчужную накидку. В порыве облегчения Хватка заговорила:
– Хвала Беру! Я не знаю, кто ты, Худом клянусь, но они меня убивали. Сходились всё туже и туже. О боги, такая боль! Он сказал, что я не смогу их снять, что они навсегда останутся со мной. Даже Быстрый Бен так говорил – нельзя заключать сделку с Тричем. Мол, Тигр Лета сумасшедший, чокнутый…
– Мёртвый, – прервал её даруджиец.
Наполовину освободившись от кольчуги, Хватка замерла.
– Что? – прошептала она. – Мёртв? Трич мёртв?
– Тигр Лета Взошёл, женщина. Трич – Трейк – сейчас ходит среди богов. Я их заберу. И спасибо, что принесла их мне.
Хватка выпростала правую руку из рукава. Три торквеса из слоновой кости скатились к кисти.
– Вот! Пожалуйста! Рада услужить…
– Попридержи язык, Хватка, – оборвал её Мураш. – Ты позоришь нас! Просто отдай ему эти проклятые штуковины!
Хватка осмотрелась.
– Дымка! Где ты прячешься, женщина?
– Здесь, – пробормотал голос за спиной Парана.
Захваченный врасплох, он отшатнулся. Будь она проклята!
– Ха! – ликующе крикнула Хватка. – Слышишь, Дымка? Ха!
Взводы снова собрались вместе.
Даруджиец закатал изорванный рукав. Полосатый орнамент покрывал крупные, чётко очерченные мускулы на руке. Он натянул три браслета выше локтя. Слоновая кость щёлкнула. Что-то полыхнуло янтарём в темноте под шлемом.
Паран разглядывал воина. В нём живёт зверь, древний, пробуждённый дух. Вокруг даруджийца клубилась сила, но капитан чувствовал, что она рождается из естественного духа предводителя настолько же, насколько и из скрытого внутри зверя – и этот зверь предпочитал одиночество. Каким-то образом его могучую силу почти присвоила себе властность даруджийца. Вместе они – внушительный союз. Ошибки быть не может, это важный человек. Что-то должно произойти здесь, и моё присутствие не случайно.
– Я – капитан Паран из Войска Однорукого.
– А вы не спешили, да, малазанец?
Паран моргнул.
– Мы сделали всё, что смогли, сэр. В любом случае, нынче ночью и завтра придёт подкрепление от племени Белолицых.
– Отец Хетан и Кафала, Хумбролл Тор. Хорошо. Пришло время изменить ход событий.
– Изменить ход событий? – пробормотал Мураш. – Да вам, похоже, не нужна была помощь, чтобы его изменить, дружище.
– Тротц, – крикнул Вал. – Мне не нравится то, что у нас под ногами. Трещины. Вся эта крыша покрыта трещинами.
– Со стенами – то же самое, – отметил другой сапёр. – Со всех сторон.
– Это здание наполнено трупами, – сказал невысокий воин в лестийской броне, стоявший рядом с даруджийцем. – Похоже, они разбухают.
Не сводя глаз с могучего даруджийца, Паран спросил:
– У тебя есть имя?
– Остряк.
– Вы из какой-то секты или вроде того? Воины-храмовники?
