Остряк медленно повернулся к нему, его лицо было почти скрыто забралом шлема.
– Нет. Мы ничто и никто. Это ради женщины. А теперь она умирает…
– Какая палатка? – перебил его Молоток своим высоким, тонким голосом.
– Путь Дэнул отравлен…
– Ты чувствуешь это, да, Остряк? Любопытно. – Целитель подождал и снова спросил: – Какая палатка?
Лестийский спутник Остряка указал на палатку.
– Там. Её сильно ранили. Кровь в лёгких. Она, возможно, уже… – Он замолчал.
Паран последовал за Молотком к истрёпанному навесу.
Лежавшая внутри женщина была бледна, её молодое лицо – искажено и напряжено. Пенящаяся кровь окрасила губы.
И здесь есть что-то большее.
Капитан смотрел, как целитель опустился на колени возле неё, протянул руки.
– Погоди, – проворчал Паран. – В прошлый раз это чуть не убило тебя…
– Но не мой дар, капитан. Духи баргастов поддерживают меня на сей раз, сэр. Снова. Не знаю почему. Возможно, кто-то в этом лично заинтересован. Впрочем, может быть слишком поздно. Посмотрим… хорошо?
Помедлив, Паран кивнул.
Молоток положил руки на лежавшую без памяти женщину, закрыл глаза. Миновала дюжина ударов сердца.
– Ай, – наконец прошептал он, – здесь много слоёв. Раненая плоть… раненый дух. Мне нужно излечить всё это. Так что… вы мне поможете?
Капитан понял: вопрос адресован не ему, – и не ответил.
Молоток вздохнул, не открывая глаз.
– Вы готовы принести такие жертвы ради этой женщины? – Он прервался, всё ещё не открывая глаз, затем нахмурился. – Я не вижу нитей, о которых вы говорите. Ни в ней, ни в Остряке, ни в мужчине рядом со мной…
Рядом с тобой? Во мне? Нити? Боги, почему вы просто не оставите меня в покое?
– …но я вам верю. Начнём?
Тянулись мгновения, целитель неподвижно сидел рядом с женщиной. Затем она шевельнулась на тюфяке, тихо застонала.
Навес разорвался, затрещали тросы. Паран удивлённо вскинул голову и увидел стоявшего над ними Остряка, его грудь вздымалась.
– Что? – выдохнул даруджиец. – Что?..
Он отступил на шаг, повинуясь мощной хватке Тротца на своих плечах.
– Не бывает слишком поздно, – прорычал баргаст.
Подходящий к ним Мураш ухмыльнулся.
– Привет, Капастан. «Мостожоги» пришли.
На рассвете звуки сражения доносились с севера и востока. Кланы Белолицых наконец столкнулись с врагом. Позже Хватка и остальные узнали о внезапной кровавой схватке, которая произошла на пристанях и берегу реки Серп. Кланы Барахн и Ахкрата столкнулись с новоприбывшими полками бетаклитов и бетруллидской кавалерии. Вместо того, чтобы защищать плохо подготовленные оборонительные позиции, командир решил контратаковать, и вскоре баргастам, атакованным со всех сторон, пришлось окапываться. Барахны сломались первыми. Последовавшая резня укрепила решимость ахкратов, и они продержались до полудня, когда Тор отвёл племя Гилк от вылазки в город и отправил закованных в черепашьи панцири воинов на помощь. Равнинный клан, закалённый в бесконечных войнах с конными противниками, сцепился с бетруллидами и дал ахкратам возможность разнести бетаклитов и захватить понтонные мосты и баржи. Последних солдат паннионской средней пехоты они загнали на мель в реке, и вода окрасилась алым. Выжившие бетруллиды сбежали от гилков, направившись вдоль берега на север, к болотам – и совершили роковую ошибку, так как их кони застряли в солёной грязи. Клан Гилк преследовал паннионцев, чтобы возобновить избиение, которое завершилось только в сумерках. Подкрепление септарха Кульпата было уничтожено.
