А ведь это закон жизни: там где живёт столь видный живой народ – редко встретишь какую-то застывшую мысль в виде отдельных архитектурных изысков. Живость и кипучая деятельность не дает застояться, как человеку, так и строительному бетону. А ведь, как, оказывается, хорошо вот так беззаботно пройтись по улочкам своего детства. Правда, многое хоть и изменилось, и многих уже и не знаешь, да и ты для многих уже совсем незнакомый человек, но всё равно, там-то или там попадаются тебе на пути осколки твоего прошлого, так живо цепляя тебя. И ведь те, малозначимые когда-то для тебя вещи, вдруг стали как-то особенно важны для тебя, неся в себе частички жизненных случаев, когда-то происходивших с тобой, и они, дополняя твои памятливые просветы, потихоньку восстанавливают твои картины из прошлого.
Городок, как и ты, тоже не стоял на месте, он тоже где-то рос, а где-то, наоборот, редел, то расцветая в жирные благополучные годы, то ветшая в годы невзгод. Веяние времени не могли пройти мимо него, и он, следуя моде, преображался согласно действующему в данный момент тренду. Так на место ларьков и магазинчиков, пришли маркеты и супермаркеты, ну, как пришли… – просто сменили вывеску. Так на место пивных-баров пришли различные спорт-бары и пивные рестораны, а ведь ещё недавно в них так любили потолковать о насущном местные любители справедливости (а также и профессионалы этого дела), так не любящие публичности. Но их расплющенные носы, зияющие бланши и другая синеватая роспись по телу, сразу же выдавали в них деловой профессионализм, что, собственно, не умеряло их профессиональный пыл, и они после первой же выпитой кружки преображались и заявляли о себе во весь голос, что часто добавляло к их отличительным тельным меткам дополнительные украшения. Но несмотря на такие удары по человеческому сознанию, его не так-то просто провести, и человек, ко всему привычный, не изменяя себе, всё также рвётся в эти спорт бары, ответственно заявляя своему нерешительному спорящему с ним приятелю: «Только „bar“ нас рассудит!».
Лу же по дороге набрёл на один из таких маркетов, в детстве носящего, по простолюдинке, название: «Продукты», но сейчас обретшее, и всё благодаря работе местных маркетологов, звучное магнитологическое имя. Зайдя внутрь, Лу обнаружил существенные изменения во внутренней жизни магазина. Так, впитав в себя дух самообслуживания, магазин подвергся значительной реконструкции для подходящего удобства покупателя в его стремлении само обслуживаться.
Лу, посмотрев по сторонам, с некоторой ностальгией вспомнил ту огромную зловредную тётку, как тогда говорили, «сидящую на сладостях». Видимо, это её сидение, да и повышенное содержание дрожжей в её сдобном теле, и дало ход её росту, раз её так, в конечном счёте, разнесло (или расперло, кому как удобно говорить). Но не это больше всего задевало детвору. С этим её «достатком» ещё можно было как-нибудь ужиться, тем более что с ним уживался тот унылый «сухостой», который встречал по вечерам её с работы, взваливая на себя огромные сумки. Но дело в том, что эта тётка полностью опровергала сложившееся мнение: большой человек – это добрый человек. И дети, прежде чем подойти к её прилавку, долго и со страхом думали о том, как же к нему подойти. И только завораживающий вид разных пирожных и всяких ужасно сладких вещей, взяв над ними верх, подталкивал их к прилавку. Где дети на её звучный вопрос: «Чё надо?!», – с трудом выговаривая название: «Корзиночку с крем-брюле!», – получали свой заказ.
