– Ну и что, – не дипломатично отрезал Лу.
– Так может, с хорошей жизни добавишь мне пять рублей? – слегка заискивающе спросил инвалид труда.
– Нет, не добавлю, – не меняя тона, ответил Лу.
– Ну, ладно, – процедил сквозь зубы сей тип и, развернувшись, поковылял по дороге дальше.
Лу же повернулся и стал смотреть ему вслед, вспоминая, где же он его видел.
– Что, денег просил? – вдруг услышал женский голос Лу, заставив его тем самым вновь проделать вращательные движения головой и телом.
Повернувшись же обратно, он на этот раз увидел вовсе ни кого-то неприятного, а скорее даже наоборот. Перед ним стояла та, которую он жаждал и боялся увидеть. Светлана стояла рядом с его машиной и, слегка наклонив голову, прищурив глаза, изучала его. Для Лу же, кроме её глаз ничего больше не существовало. Так они и стояли, не смея нарушить тишину.
– Надо всё-таки было дать ему какую-то мелочь, а то он у нас злопамятливый и может гвоздём царапнуть машину, – нарушив тишину, сказала она.
– Ну, а ты как? – спросил её Лу.
– А без тебя – никак, – хотела бы сказать она, прокручивая сладко-горькие воспоминания. – А мне как без тебя, – соглашалась она идти вместе с ним гулять. – Только я и ты? – переспрашивала она, когда он звал отмечать вместе Новый год. – Я тебя буду ждать, – говорила она, когда он уезжал на учебу. – Я тебя никогда не забуду, – размывала её слеза его жирную точку.
– Да ничего, помаленьку, – ответила она ему. – Ну а ты, надолго к нам?
– Да ещё не знаю, – ответил Лу.
– Понятно, – в свою очередь ответила она.
А что, собственно, в данном случае понятно? То, что сложно разговаривать – это только и понятно, остальное же совсем не ясно и очень непонятно. Но попробуй тут разберись и пойми друг друга. Как себя вести после стольких лет, после разрыва, и что говорить в данном случае уж очень непонятно для всех, так что приходиться держать независимый вид, проводя языковую разведку.
– А кто это был, – не зная, что сказать, спросил Лу.
– Так ты разве не узнал? – искренне удивилась она.
– Да нет, – слегка оживившись, ответил Лу.
– Так это же… тот самый Сева-сдача, который… – Света как-то особенно посмотрела на Лу и продолжила, – да ты и сам всё знаешь.
– Неужели? – пораженный открытием, ответил Лу. – Никогда бы не узнал.
– Ну а меня-то хоть узнал, ведь время и меня не пощадило? – спросила она его тихо.
– Прости меня, – хотел бы он сказать, но ответил лишь коротко. – Конечно.
– Ну, ну… – кивнула она.
– Может тогда зайдёшь ко мне в гости вечером? – кротко спросил её Лу.
– Зачем? – как-то зло спросила она.
– Посидим, поговорим, – сказал Лу.
– А мне казалось, что ты всё сказал в своем последнем письме, – не сводя с него глаз, проговорила Светлана.
– Видимо, не всё, – выдохнув воздух, ответил Лу.
– Я хоть девушка и злопамятная, но к тому же и весьма любопытная, и если первое предлагает мне послать тебя куда подальше, то второе, имеющее большой вес, заставляет меня пойти наперекор себялюбию и согласиться, – выдала она тираду.
– Ну, так что? – как-то по-детски спросил Лу.
– Ладно, спрошусь дома, и если отпустят – то, возможно, – развернувшись идти к себе домой, сказала она.
– Я буду ждать, – только и сказал Лу ей вслед.
«А ведь она стала ещё красивей!», – размышлял про себя Лу. «Но разве время не упущено?», – спрашивала Рассудительность. «Я чувствую, что нет!», – заныло в ответ Сердце. «А если она меня так и не простила?», – пускает сомнение Рассудительность. «Хватит отговорок. Я хочу её видеть, и другое меня мало волнует!», – непреклонно Сердце. «А если она не придет?», – пытается внести смуту Рассудительности. «Ха, ха!», – страшно смеётся сердце, вынося свой вердикт, – «Тогда ты пойдёшь к ней и ещё раз её позовёшь. Решение окончательное и обжалованию не подлежит!».
