Кое-как я выбрался из кровати. На столе возле фильтра стояла дежурная кружка, на дне оставалась вода, и я с жадностью выпил её. Поставил кружку и увидел на столе листок со стихотворением – тот самый, которым я заклеил дыру между газетами. Странно. Вчера он висел на окне.
Я подошёл к двери и проверил: заперта, ключ торчит из замка с моей стороны. Значит, лист сорвал я… А какие могут быть ещё варианты? Ведь не Волк же выследил меня, дождался ночи, зашёл в комнату и совершил этот гнусный поступок? Я решил пойти на кухню и зажевать чем-нибудь тревожные мысли. Но сначала надо проверить телефон. Было утро, часы показывали семь пятнадцать. В курьерском приложении висел заказ на девять утра на станции «Полянка». От дома до неё мне добираться минут сорок пять, так что есть время позавтракать.
Я осторожно повернул ключ и вышел в коридор. В ванной кто-то был – то ли Володя, то ли Таня. В кухне на плитке стояла маленькая кастрюлька с варёными яйцами. Большая трёхконфорочная плита со странным названием «Лысьва» не работала, и мы пользовались старой одноконфорочной плиткой с открытой металлической спиралью. Эту плитку притащил откуда-то хозяин, не иначе как с помойки. Но у неё был несомненный плюс: раскалялась она моментально. Спираль излучала красное сияние, и если выключить свет, то можно было смотреть на неё вместо еды, что я частенько и делал. Как говорится, не хлеб – так хоть зрелище.
У каждого был свой холодильник: у соседей большой двухкамерный «Стинол», а у меня маленький «Саратов-2». Каждый раз, открывая его ручку-рычаг, я представлял, что залезаю к отцу в «газончик».
Я потянул ручку на себя, открыл дверцу и ужаснулся: яиц не было. Я готов был поклясться, что только вчера их было штук восемь. Теперь же лишь одинокая головка чеснока сиротливо лежала на нижней решётке.
В кухню зашла Таня – высокая женщина лет тридцати трёх. Лицо обычное, не сказать, что красивое, но и не кондовое. Она обернула большое красное полотенце вокруг тела.
– Ну ты совсем стыд потерял. В трусах припёрся на кухню…
Я посмотрел вниз и с удивлением увидел, что на мне действительно одни трусы. Неужели я забыл надеть футболку и шорты перед выходом «в свет»? Проклятый Волк затуманил разум, мысли о нём не давали покоя.
– Извини. Я искал свои яйца.
– Так вон они варятся, я позаимствовала. Вечером верну. А то ближайший магазин открывается в девять…
Я молча попятился, не сводя взгляда с серых глаз Тани. Они с мужем всю ночь ели и не наелись, шумели, не давали спать, а теперь у них хватило наглости забрать мои последние яйца. Я был уверен, что если открыть их холодильник, то там будет полна коробочка. Впрочем, сделать это было не так просто: каждый раз они «запирали» холодильник на новую полоску скотча. Видимо, боялись, что я их объем.
Володя любит есть на завтрак сваренные вкрутую яйца. Именно поэтому Таня взяла мои и сварила, причём все до единого. Перед тем как выйти из кухни, я бросил прощальный взгляд на кастрюльку и проглотил слюну.
Вернувшись в комнату, я открыл шкаф. На верхней полке притаился спасительный «Доширак». Я достал пачку. Лапша оказалась с куриным вкусом – как раз то, что нужно. Я налил воды в пол-литровую банку и воткнул вилку кипятильника в удлинитель. Да, я кипятил воду по старинке. Недавно сгорел чайник, и хозяин отказался покупать новый. Соседи купили чайник за свои и пользовались им в своей комнате. Мне же пришлось довольствоваться кипятильником, который мне заботливо положила в дорогу мама. «Пригодится», – сказала она, кидая его в сумку, которую я собирал для поездки в Москву. И оказалась права.
