– Никогда.
– А что так? – притворно изумился он. – Чем я тебе не угодил?
– Я не могу выходить замуж за мужчину такого бешеного темперамента, – решила я немного разрядить обстановку, – он непременно станет изменять мне, не успев выйти за порог.
– Если у меня, конечно, останутся на это силы, в чём я, впрочем, сильно сомневаюсь, если принять во внимание сегодняшнюю ночь, – терпеливо пояснил он.
…Господи, как же сильно он мне нравится! Какой кайф провоцировать его, заставляя нервничать, несмотря на весь его шутливый тон и бесконечную браваду. Провоцировать и знать, какая сила дремлет за этой показной покорностью и готовностью подчиняться мне. Какое блаженство покоряться этой силе, делая вид, что одерживаю над ним верх. Интересно, сколько времени ему захочется позволять мне подобное?
– Ну, это, как ты говоришь, всего лишь вопрос времени, – возобновила наступление я. – Ты так редко бываешь дома, что вряд ли станешь лишать себя радости подробно ознакомить со своими виртуозными методами массу новых объектов где-нибудь в Сирии или Ираке.
– Бог ты мой, – закатил он глаза, – ну подумай сама, к чему бы я стал, рискуя жизнью, прилагать столько усилий на обольщение женщин в мусульманских странах, когда для подобной цели можно без труда съездить, к примеру, в Париж?
– Лучше в Швецию, – тут же отреагировала я. – Там как раз только что вышел закон, регламентирующий охрану прав женщин, предпочитающих разгуливать по улицам исключительно топлесс.
– Какая прелесть. При твоих данных это было бы весьма привлекательно.
– Уверен?
– Честно говоря, не совсем, – усмехнулся он.
– Предпочёл бы лицезреть тебя где-нибудь в Саудовской Аравии плотно замотанной в кокон. Видишь ли, я оказался изрядным собственником. И это выяснилось не далее как вчера, когда ты отправилась в этом чёртовом купальнике кататься на лодке.
Тут я не выдержала и засмеялась.
– Если хочешь, могу надеть его для тебя.
– Нет смысла. Я сниму его тут же, как только появишься, – сказал он без выражения. – А теперь иди сюда.
И я в ту же секунду оказалась у него на коленях, смеясь и отбиваясь от его рук. Мы долго возились, в результате переместившись в комнату, и дальнейшие разговоры явно отложились на неопределённое время.
К счастью, я додумалась выложить из морозилки слоёное тесто ещё до того, как он вынес меня из кухни, поэтому вечером имела возможность насладиться незабываемым зрелищем поглощения им приготовленных мной пирожков.
– Завтра днём у меня телевидение, – сказал Холмогоров, наблюдая за тем, как я наливаю в его чашку заварку.
– Да, конечно, – кивнула я, слегка вздрогнув.
– Уже довольно поздно, и тебе, в любом случае, пора ехать.
Он поднял на меня глаза.
– Хочешь, чтоб я ушёл?
– Но тебе ведь действительно надо домой, Олег, – проговорила я, внутренне содрогаясь от этой неизбежности.
– Так хочешь или нет?
Мысль о том, что он сейчас уйдёт, вызвала такое головокружение, что я предпочла опуститься на стул.
– Нет, – мотнула головой я, игнорируя настоятельные сигналы здравого смысла.
– Тогда я успею это сделать и утром.
Это значит, что ещё целую ночь он будет рядом. Я не знала, надо ли было ему поработать перед выступлением, или он и так всегда готов к любому разговору, но почему-то мне думалось, что последнее вернее. В конце концов, если б он хотел уехать, ничто не помешало бы ему сделать это.
– Кстати, а ты знаешь, что Алина живёт двумя этажами ниже меня? – вдруг спросила я.
