– В смысле? – не понял он.
– Мы живём в одном доме.
– Нет, конечно, я не знал этого. Я вообще мало что знаю об Алине.
– И ещё мы по сто раз на дню забегаем друг к другу. Это с детства такая привычка.
– Тогда поехали ко мне, – поморщился он.
Я удивилась.
– Почему?
– Не думаю, что у нее более крепкие нервы, чем у твоей соседки.
– Да ладно тебе, – засмеялась я, – её вчера очень даже обрадовал такой поворот событий, она же меня любит. Я сама виновата, что всё от неё скрывала, поэтому и помыслить не могла, что ты окажешься её знакомым. Но, посуди сам, мне, собственно, и рассказывать было нечего – подумаешь, человек позвонил два раза.
– Да, до сегодняшнего дня рассказывать было действительно нечего, – хмуро согласился он.
– Мне и теперь абсолютно нечего рассказывать, – тоже нахмурилась я. – Ибо я вовсе не любитель подобных рассказов.
– Какое совпадение. В мои привычки это тоже не входит.
– Я ничего о тебе не знаю. Совсем ничего, кроме того, что может знать каждый, – вздохнула я, проведя ладонью по скатерти.
– У нас с тобой для этого ещё очень много времени, – сказал он, задумчиво вертя между пальцев чайную ложечку.
– Думаешь?
– Уверен. Целая жизнь.
И мне вдруг сделалось очень страшно. Так страшно, что я сглотнула, словно в горле застрял посторонний предмет, который нет возможности ни проглотить, ни выплюнуть. «Дожаривай котлеты, – сказала тётя Люба. – Я мигом».
– Что с тобой? – немедленно спросил он.
– Ничего, – помотала я головой. – Всё в порядке.
– Я сказал что-то не то?
– Нет, конечно, нет… это так… не обращай внимания…
– Послушай, Лиза, я не знаю, о чём ты там подумала, но если это имеет отношение к нам… – начал он.
– Да нет же, – перебила я, наконец сглотнув, – мне подумалось вовсе не об этом… поверь, оно совершенно не относится к тебе…
– Тогда к кому?
– Олег, ну правда же, я вообще ни о ком не думала…
– Хорошо, как знаешь, – кивнул он, а на меня почему-то навалилась такая тоска, что пришлось приложить невероятное усилие, чтобы не разрыдаться.
– Ладно, давай отвлечёмся, – сказал он, внимательно посмотрев на меня. – Что-то мне не нравится выражение твоего лица. Очевидно, я действительно многого о тебе не знаю. Но надеюсь узнать со временем. Если ты позволишь, конечно.
– Я тоже хочу знать о тебе больше, чем написано в аннотациях к твоим книгам, – подняла я на него глаза.
– Расскажу всё, что захочешь, – невероятно нежно сказал он и погладил моей ладонью свою небритую щёку.
* * *
Я начала скучать по нему в ту же секунду, как только за ним захлопнулась дверь.
Без дела слоняясь по комнатам, я машинально перекладывала с места на место вещи, которых ещё недавно касались его руки, и чувствовала внутри такое сокрушительное опустошение, словно из меня выпустили весь воздух.
Стоило только подумать о нём, как каждая клеточка моего тела начинала мучительно пульсировать и ныть, а жаркие волны возбуждения прокатывались по горлу с такой стремительной силой, что просто сбивали с ног, и я наконец, не имея больше сил бороться с этой стихией, безвольно опустилась в кресло.
Шевелиться возможности не было, но мозг мой, тем не менее, работал достаточно чётко, и полнейшее нежелание тела подчинятся его командам думать нисколько не мешало.
«Интересно, как это всё называется? Любовь или нет? У других происходит точно так же? И как могло случиться, что, прожив столько лет, я до сей поры не ведала о подобных ощущениях? Хотела бы я знать, что чувствует сейчас он. То же самое или что-то совсем другое? Когда он здесь, со мной, вовлечённость его в это действо совершенно очевидна… но, полагаю, что там, в его мире, моё столь агрессивное присутствие в его мыслях вызывает большие сомнения. Он должен работать и думать абсолютно о другом. В отличие от меня. Означает ли это, что мне просто нечем заняться? Но, встречаясь прежде с мужчинами, обычно отчётливо осознавала – это значит для меня настолько мало, что я в любую минуту готова прервать отношения практически на любой стадии.
