– Хорошо. После бани и в рубашке можно выйти. Пойдём, малыш.
– Не может он идти. Неходячий он.
– Да того ли ты привезла?
– Того.
– Ладно. После обсудим. Дрон, неси Федюшку в баню.
– Я с тобой, – сообщила Василиса. И Катя возражать не стала.
В предбаннике сняли с мальчика замызганную одежонку и бросили в печь. Усадили на табурет и машинкой «под ноль» сняли скатавшиеся волосы.
– Иди ко мне на ручки, – Василиса обхватила худенькое тельце и вошла в сухой жар бани.
Федюшку уложили на простынке на полок и оставили греться, а сами наливали в тазы воду, напевно мурлыча не то колыбельную, не то заговор какой. Во всяком случае, до того беспокойно вертевший головой Федюшка, успокоился.
После его мыли в четыре руки, заговаривая водицей, прощупывая тоненькие косточки, кружа ладонями над стриженой головушкой. И опять обливали водицей, настоянной на травах, а после вытирали горячим полотенцем, и, обрядив в Катину сорочку, завернули в плед. Так и вынесли к ожидавшему на завалинке Дрону.
Оставшись одни, женщины достали вёдра и принялись намывать баню. Дресвой начищали полок и под полком, выгоняя прочь смытую воду через щель в полу. Сняли с печи приготовленный можжевеловый отвар и, напевно произнося слова очищения, окропили им все углы, полок и лавки, тазы и кадушки и, конечно, печь. Закончив уборку, ополоснулись и, сев отдыхать в предбаннике, стали делиться увиденным:
– Что скажешь, Василиса?
– Хороший мальчик. Здоровенький. Как жеребёночек стреноженный: своего часа дожидается. Месяца за четыре-пять снимем путы и поставим на ноги. Жалко, что баба Оля ушла в Навь. Она бы быстрей поставила.
– Я тоже особых повреждений не увидела. Люди его больше покалечили, чем мороз.
– Это да. К бессердечным людям попал малыш. Ну, да, выправится.
Дома их ждали с нетерпением. И только они переступили порог, закидали вопросами.
– Федюшка-то где?
– Спит. Дрон и до дома донести не успел, как заснул. Расскажите, каков он.
– Хороший мальчик. Сильный воин из него выйдет. Стреножили его до поры. Месяца за четыре выправим… Чайку бы.
И началась суета возле стола. Все обрадованно загалдели, сели за стол как на празднике.
– Ну, с почином нас! Молодец, Анна!
– Надо бы Федюшкин рисунок в рамку прибрать.
Перед самыми новогодними праздниками Анна принесла рисунки ещё двух детей. Эти дети были совсем близко – в детдоме за рекой. Надо было на них посмотреть. И Анна организовала поездку. Пригласила детей из художественной школы, нашла спонсоров для покупки игрушек и сладостей, усадила всех в автобус и, в самый канун Нового года, привезла их в посёлок, где располагался детский дом. Василиса напросилась в помощники.
Детдомовские дети с опаской смотрели на гостей из райцентра, но положение спасла Василиса – она села за пианино и стала наигрывать джазовые импровизации. Дети столпились вокруг неё, Дрон стал притопывать и отбивать такт, Анна подхватила, и вот уже все дружно хлопали и пританцовывали под заразительные ритмы.
Когда Василиса закончила играть, в зале не осталось чужих – все были своими – они же вместе слушали джаз.
А потом водили хороводы и играли возле ёлки. Анины помощницы развесили рисунки, цепляя их бельевыми прищепками к натянутым верёвкам. Ребята рассматривали их и голосовали, прикрепляя к тем, что понравились, снежинки. Это тоже была игра, в конце которой Ольга Альбертовна объявила имена двух мальчиков -победителей:
