Один и Дима чувствовали себя несколько лучше, чем их подруги. Оттого объединённая энергия текла не жидкой струйкой в умирающее тело гиперборейского колдуна, а «звонким» ручейком. Призрачная душа прошла мост жизни больше, чем на девять десятых и уже была готова встретить объятия воинственных валькирий… Но силуэты суровых друзей на берегу жизни остановили от последнего – опрометчивого и безвозвратного – шага. Девы-воительницы сдержанно вдохнули выдохнули мёртвый воздух, развернулись на сто восемьдесят градусов и неспешно, с прямой осанкой, отправились в светлые чертоги Сатурна. Лишь две двоюродные сестры остались на ТОМ берегу, дерзновенно рассматривая неподвижные абрисы друзей, стараясь запомнить сущности юных воинов, не позволивших им забрать очередную душу. Сии рослые валькирии – единственные в своём роде – мало боялись гнева верховного бога.
Одинец резко поднялся на пятую точку с криком ужаса, зрачки расширены до предела, занимая половину белков, – всё же глаза не видят мир живых. Сердце его готово было разбиться о рёбра – более 200 ударов в минуту, кровяное и внутриклеточное давления стремительно поднимались, лицо приобрело землисто-мертвенный оттенок, из носа, ушей, глаз, мужского наконечника проступила густая кровь. Волк, не совладав с тошнотворной слабостью во всём теле, медленно повалился на спину. Харрол сжал волю в кулаки, не дал прерваться ручейку – и гипербореец остался-таки на берегу живых: щёки покрылись лёгким румянцем, бескровные губы обрели цвет, зрачки сузились, давление нормализовалось, сердцебиение сократилось до 65 ударов. Одинец повалился на спину в благостном расслаблении.
Пыльные звёзды освещали им путь. Не смотря на пропасть расстояния (8 световых лет до ближайшей), они, казалось, сопереживали героям, не давали грозным тучам омрачить путь, сбиться дерзким с оного. Птерис и Одинец по-прежнему в бессознательном состоянии передвигались на плечах заметно осунувшихся и похудавших оборотней. Птеригианская царица и гиперборейский властитель Стихии мёрзлой Воды на краю подсознания ощущали свои беспомощность и бесполезность в слепых поисках проклятого «ключа», но не могли даже помыслить об окончании жизненного цикла: уж больно много в них вкладывали собственных сил Звёздные Вестники. Для чего-то же они им нужны!?
Увлажнённая после непродолжительного дождя степь благоухала разнотравьем и цветами, наполняя натруженные лёгкие свежим, немного душноватым, воздухом. Набившее оскомину серое стало ярко-зелёным, за какой-то час землю покрыл ковёр пёстрых быстроцветов, источающих ароматы, с коими не сравнятся никакие «Жоржо Армани», «Нина Ричи», «Шанель» и прочие ароматы, известные на планете из галактики Млечный Путь. Однако сия красота не могла достучаться или как-то порадовать заросшие пыльной коростой души странников, бредущих по степи, словно сомнамбулы. Равнодушие ко всему можно прочесть в их смертельно уставших глазах, они ничего не выражали. Или почти ко всему.
Не смотря ни на что, воля к жизни никуда не исчезла, она упорно продолжала двигать ими, а, значит, и сканировать окружающий мир и анализировать начавшиеся с раннего утра странности. Во-первых, степь стала зеленее и многотравнее – дело не только в прошедшем ночью дожде. Во-вторых, чаще попадались как отдельно растущие деревья, так и купами, в коих часто искрились чистотой крохотные водоёмчики: то есть проблемы с водой сами собой разрешились. В-третьих, путников почти перестали беспокоить бронтиды, хищники и куда-то подевались злобные чёртики. В-четвёртых, постепенно менялся состав флоры и фауны, в небе кружили уже вроде бы иные летуны. В-пятых, худые, измождённые непомерными физическими нагрузками перехода тела часто омывал тёплый, влажный и освежающий ветерок с востока, отчего двуногие немного воспряли духом. Были также в-шестых, в-седьмых и так далее. Всё вышеперечисленное по совокупности не могло не радовать чужинцев и, вместе с тем, настораживало. Броненосцы, гигантские скорпионы и черепахи, стаи чёрных тварюшек стали неотъемлемой частью их бытия, а тут-то самое привычное постепенно кануло в небытиё.
