истоптано, орошено человеческой и звериной кровью, валялись кишки… и пограничники в нелепых, противоестественных позах – проткнутые рогами, растоптанные, переломанные до неузнаваемости, всего пять воинов и один чёрный колдун. Четыре бронтида мертвы: своему Пантера вскрыла вильчатой саблей брюхо, второго князь истыкал мечом до кончины, третьего убил сам, четвёртого забили Ёханна и Волк, а вот последний продолжал жалостно мычать – Одинец и Банцемнис перерезали ему на всех ногах жилы. Двое пограничников-бойцов, Птерис и Гральрих ранены тяжело – одного из горцев уцелевший колдун уже лечил, истекая крупным потом, движениями ладоней над повреждёнными частями тела, плетя паутину исцеляющего заклинания – хоть какая-то польза от него осталась: «сканер» в сих проклятых землях «сломался».
– Одинец, помоги зверю! – приказал Харрол, дабы вывести того из ступора. – Банцемнис! Помогай чародею, пока он работает! Князь Ундерман, приведи в чувство вояк и постарайтесь найти хоть сколь-нибудь пригодное для лагеря место – скоро стемнеет!!
Ледяной маг подобрал стилет мёртвого колдуна и молниеносным движением повторил удар Харрола – в мозг через глаз, чтобы ни мгновения не мучился. И бронтид затих. Не ослушался и бывший дейчский легионер – лекарю действительно необходима посильная помощь: вправлять кости, переворачивать раненого, удерживать иногда (заклинания заживляют очень быстро и оттого весьма болезненно) в тисках и прочее. Вьенский князь понимающе кивнул, вытер клинок о ногу зверя от крови и направился к трём изваяниям, кои изображали пограничники.
… Ночёвку устроили меж восьми узловатых деревьев небольшой величины, у бьющего из-под земли холодного ключа. Рядом с ним трава росла густая, сочная и зелёная. Судя по обилию экскрементов вокруг, источник являлся облюбованным дикой живностью местом. Из фекалий и сухих сучьев разожгли костёр – тут помог Один. Колдун с завистью наблюдал сиё действо – ни его магия, ни магия Гральриха и Одинца в Запретных землях не срабатывала отчего-то, зато возможности двух «паразитов», казалось, даже усилились – молнии и пламя друзей срабатывают вроде лучше и живее, чем у тех, у кого забрали оные вместе с жизнями.
Люди и оборотни по очереди сполоснули в ключе свои одежды, просушили над костром, обмыли и тела от пота, крови и пыли – когда ещё представится случай? И всё это делали с молчаливой угрюмостью, никто без надобности не открывал рот, у всех кошки скребли в душе.
Наташа и Один раздели бесчувственную Птерис, помыли её, развешали кожаные кольчужные рубашку и юбку над огнём, уложили рядом с ним и легли сами с двух сторон, дабы обогреть, сберечь от ночного холода израненное маленькое тело. Колдун исцелил своих товарищей и на этом его магические и физические силы истощились – Запретные земли катастрофически быстро высасывают из чужаков колдовские возможности, но при этом магические «паразиты» никак не прочувствовали негативного влияния враждебной среды. Пограничный колдун клятвенно заверил на франкийском языке оборотней, что как только наступит утро, он сделает всё, чтобы поставить на ноги и царицу, и Гральриха, учтя прошлые ошибки.
Караул выставили из трёх пограничных воинов и сверхчуткой крысы. Путники всю ночь слушали звуки, напоминающие мерзкий злорадный шакалий хохот, он раздавался со всех сторон, окружал и обволакивал, словно смертный саван, не давал заснуть крепким сном, вносил в души измученных людей тревогу и смуту, напрягал до предела нервы-струны. На краю видимости замечалось плотное копошение, некие создания взяли измученных двуногих в беспросветное кольцо, нагло над ними издеваясь.
