– Алиса, включи песню Царица, – усмехается Рома.
– Все твои романы — тяжелый вид спорта…
– …ота, – Маша качает головой в такт музыке и подпевает только последние слоги. – … оста, ты… дека стая ёслой…
Рома ведет машину, я поглядываю за ним в зеркало. Мало ли еще бухнется и уснет.
– Типей он пяный по тоей вине, – Маша дожидается припева, который только и знает, и поет громче. – Цаица, цаица...
Рома усмехается, но раз замечание не делает Маше, то пусть поет.
– Один лишь взгляд и лютый холод по спине…
Рома поднимает взгляд в зеркало дальнего вида, но кроме машин еще и со мной пресекается. С мягкого сразу в жесткий превращается.
– Мацик попый, мачик попай, а как он теснится, а как он цеуется…
Маша так смешно это поет, что Рома сдается и улыбается.
– В этом зале каждый знает, кто тут Царица.
– Твою мать, – Рома резко тормозит, выкручивая руль. Машину ведет в сторону.
Машу по инерции кидает вперед.
Я хватаюсь за Машину куртку, но сама врезаюсь головой в сиденье. Ткань курточки выскальзывает из пальцев…
7. Глава 7
Сознание не теряю и удар в сиденье. На пару секунд теряю ориентацию, но быстро прихожу в себя, когда слышу крик дочери.
– Твою мать, – Рома снова ругается, но сейчас не до того, чтобы делать замечание. Удара не было… Мы остановились и, кажется, не врезались.
– Тшш, – раскрываю глаза. – Сильно ударилась? – Маша выехала вперед, и хорошо, что вообще не вылетела в лобовое стекло. Рома перетягивает ее к себе на колени.
Маша с выпученными глаза сидит и испуганно смотрит на всех.
– Маш, ты как? – Осматриваю ее из-за заднего сидения. Та кивает только в ответ. – Рома, а ты?
– Варя, блин… Песни они поют! Почему не пристегнулись?!
– Я с тобой вообще никогда не пристегивалась.
– Не пристегивалась она… так пристегивайся! Чуть ребенка не…
…потеряли?
Я шумно сглатываю.
Второй раз пережить это было бы слишком. Но Рома затронул уже это внутри. Дернул натянутую ниточку. Я сама начинаю часто дышать и моргать, чтобы прогнать слезы, но они выступают. Сами. Шмыгаю носом.
– Все хорошо, Варь, успокойся. Лось выскочил на дорогу.
– Йось? – переспрашивает Маша.
– Ага, если бы мы в него врезались, было бы хуже. Твой лоб как? – Рома растирает лоб у Маши ладошкой.
– Боит, – выдыхает та.
– Шишка будет, подожди, найду что-нибудь. – Рома наклоняется к бардачку и шарит там. Я замираю. Очередное дежавю, сейчас как достанет оттуда “игрушку”... Но Рома достает повербанк. Я внутренне выдыхаю. – Держи вот так, – прикладывает Маше ко лбу.
– Спасибо, Ёма.
– Давай, лечись, Ромашка.
Рома открывает дверь, выбирается с Машей на руках на улицу и передает мне через заднюю дверь.
– Может, врачу ее покажем? Она лбом врезалась в меня.
– Ни надо вьячу, мамоцька, мне не боит узе.
Трусиха. Я осматриваю ее сама, правда, вроде ничего страшного.
– Давайте назад вернемся? – предлагаю я, настроения нет уже искать елки. – Дед Мороз завтра елку передаст. Или доставкой отправит.
– Я сегодня хотю. Мне ничё ни боит. Вот, смотъи, – возвращает Роме гаджет и разводит руки в стороны. Тот усмехается и на меня смотрит.
– Домой, – тихо настаиваю я.
– Значит… едем за ёлкой, – улыбается Маше. – Пристегнись только, Ромашка.
Слезы опять высыхают мгновенно.
Дура я. Надо было самой заказать елку или днем договориться с Ромой, чтобы не было этого всего бедлама ночью.
– Ёма, а песенку кючишь?
Маша снова берет на себя роль Царицы-повелительницы.
