Вдоль берега сибирской речушки, шириной не более 100 метров с простым названием Каменка, на широких лыжах пробирался охотник. На нём была лёгкая ондатровая шапка, белый овчинный полушубок, серые штаны и валенки. За спиной висел рюкзак-станок, а на груди – старое двуствольное ружьё, за которое он держался обеими руками. Рядом с охотником бежала чёрно-белая лайка. Мужчина был неопределённого возраста, потому что его лицо скрывала густая борода и усы, с которых свисали льдинки. Лишь глаза смотрели молодо и весело. Он шёл своим обычным маршрутом, проверяя самоловы и капканы. Сегодняшний мороз натёр докрасна его щёки, нос и лоб. Впереди брызнул фонтан снега: это с грохотом поднялся из снежной лунки глухарь, мощно хлопая крыльями. Ещё утром охотник бы среагировал и успел послать заряд дроби в поднявшуюся птицу, но сейчас был уже уставшим, да и ветер сегодня достал его крепко. Нужно было поторапливаться. Зимой в Сибири день короток, а ночь слишком длинна. Но вот лайка призывно залаяла и пошла вглубь леса. Николай, а именно так звали охотника, свернул за псом и вскоре наткнулся на свежий соболий след. Сегодня охотник возвращался с обхода без добычи. Капканы и самоловы были пусты. Только рябчик, подстреленный им ещё утром, пополнил его рюкзак. Упускать столь ценного пушного зверя, как соболь, не хотелось, поэтому он быстро пошёл на собачий лай.
Через полчаса человек дошёл до дерева, где Байкал (молодой крепкий пёс) облаивал соболя. Приметив зверя, охотник подождал, пока тот скроется за стволом кедра, оставив на обозрение только голову, и выстрелил. Соболь, сбивая снег с иголок, упал к ногам охотника. Шкурка была цела, дробь попала только в голову. Довольный добычей, охотник уже собирался повернуть назад, когда снова услышал лай своей собаки. Теперь лайка взяла свежий след рыси. Николай поспешил за своим четвероногим другом. Уж очень было велико искушение добыть сегодня ещё и эту здоровую кошку.
Только через полчаса погони охотник понял, что забрался в незнакомый лес и заблудился. Потеряв ориентацию, он решил вернуться к реке по своему следу. Кто когда-нибудь хоть раз плутал в бескрайних русских лесах, знает, что это такое. Охотник петлял между деревьями, бросая беспокойные взгляды на предательски опускающееся солнце. Он пробирался под еловыми ветвями, огибал молодые кедрачи, скатывался по склонам небольших овражков. Байкал уносился в неизвестном направлении, а потом неожиданно выныривал из-за ближайшего дерева.
Солнце скрылось за кронами, лишь красные полосы пробивались сквозь тайгу. Охотник уже с трудом различал свой след, поэтому решил встать на ночлег. Николай стал звать лайку, но ветер сносил с его губ крик и топил в своём посвисте и шуме колышущихся верхушек деревьев. В такую погоду даже выстрел плохо слышен в лесу. Николай вышел на небольшую поляну, окружённую елями. Тут и решил провести ночь. Как всегда неожиданно, с другой стороны поляны выскочила собака, вспугнув зайца. Байкал непонимающе залаял, когда хозяин не выстрелил в поднятого ей беляка. «Нам не до этого, ночлег пора устраивать!»
Солнце к этому времени село окончательно. Охотник расчистил место от снега под самой большой елью, предварительно обтряся ветки. Срубил у ели нижние сучья, ободрал с берёзы бересту, высыпал на дрова порох из одного патрона и бросил туда спичку. Полыхнул костёр. Глаза, привыкшие к сумеркам, сразу почувствовали надвигающуюся темноту. На небо высыпали скупые северные звёзды. Ночь предстояла длинной, и он без лишней суеты принялся валить сухие сосёнки и ели. Нарубил лапника, сделал из него под елью высокую лежанку и соорудил три стенки своего временного жилища. Крышей служили ветви выбранной им для ночлега ели.
