Пароль «Питер» - страница 9

– Да что у неё случиться могло? Выходные, небось, чересчур активно провела. Вот и не собраться. Знаю я таких: магазины, клубы, тусовки. В провинции такого нет. Вот и отрывается! Ни к чему хорошему не приведёт ваша доброта, Евгений Аркадьевич, – сквозь зубы цедила капитан, ухватившись за отличный, по её мнению, повод выдворить ненавистную девушку из отдела. Их ментальная нелюбовь была взаимной. Точнее, Екатерине Дмитриевне всегда казалось, что Алина смотрит будто насквозь, будто знает все её секреты и тайны, будто насмехается над ней. Это её бесило и раздражало, и злило, что она тоже не могла скрыть, как и все остальные свои естественные эмоции и чувства.

– Капитан Агалатова, выбирайте выражения и возьмите себя в руки, – вдруг резко выдал генерал, останавливая раздутый накал и одновременно обдумывая, что могло произойти. Так как принять точку зрения своей помощницы он категорически не мог. И, что не менее важно, оперативно анализировал, как прямо сейчас решить этот вопрос в связи с тем, что отсутствие девушки действительно ставило его в немного затруднительную ситуацию.

– Разрешите обратиться, – в наконец-то наступившей минутной тишине раздался ровный голос Леонида Смолина.

Рартнер поднял на него удивлённые глаза.

– Мать. У Алины Залесской мать умерла в субботу. Она срочно вылетела в Калининград. И пробудет там до среды для организации всего необходимого. Я могу за неё произнести речь. Она мне её написала и переслала. Сказала, что с вашего разрешения, только, конечно, – кратко, но чётко отчитался Леонид, уверенно смотря на начальника, оценив это как повод показать себя и засветиться на публике. И в этот раз не оставаться в тени своей коллеги. Даже такие плоды их негласной, странной, не дружеской и только им понятной команды его очень радовали.

Генерал Рартнер прекрасно знал историю семьи Алины. Он так же знал, насколько она привязана к матери и что для неё означает её потеря. Сейчас ему больше всего на свете хотелось обнять и прижать её к себе. Помочь пройти через это горе, подставить своё плечо. И именно сейчас он чётко ощутил, что это и есть знак, повод сделать этот первый шаг. Именно сейчас ей как никогда нужна защита и поддержка. У неё не осталось никого. Никого, кроме него. И он станет для неё всем. Он заполнит все ниши в её сердце и в душе.

***

В среду вечером генерал Рартнер занёс руку над дверным звонком квартиры, в которую давно поднимался в своих мечтах. Но всё время боялся сделать это наяву. Внезапно дверь распахнулась, и заплаканное, усталое, но всё такое же молодое и красивое лицо Алины, собиравшейся выйти в этот момент на улицу, резко предстало перед ним. Они буквально столкнулись нос к носу, как тогда, в архиве, в первый день их знакомства.

– Алина… – Замерев на минуту и обнимая её сначала говорящим взглядом, где читалось всё, что он не мог сказать ей раньше, после он уверенно шагнул вперёд и заключил её в крепкие объятия. – Алиночка…

Примкнув к груди генерала, Алина всхлипнула и сделала почти неслышный вздох облегчения, почувствовав его искреннюю поддержку и заботу. Это был её ответ на его негласный вопрос о её чувствах к нему. Она сделала этот шаг осознанно. Шаг навстречу своей судьбе.

– Девочка моя… – прошептал Рартнер. И, выронив принесённый букет роз, прижал её к себе сильнее, полыхая внутри и желанием, и чувством радости от перехода этой черты между ними. Прикасаясь к её лицу, он жадно, но с нежностью обхватил её губы своими губами. Их первый поцелуй, наполненный сладостной истомой ожидания, быстро перерастал в жадно соскучившийся. Они сами не поняли, как оказались в спальне, но остановиться уже не могли.